В августе этого года в рамках движения «С улицы в правительство» была запущена программа «Силами равных - 7». Ее целью стало объединение инициативных групп, которые в странах ВЕЦА активно работают по реформированию наркополитики, и адвокация ее изменений на уровне страны. В результате конкурса малых грантов техническую помощь, обучение, мониторинг и финансирование в сумме 4 000 долларов получили 5 организаций из Молдовы, Грузии, Беларуси, Кыргызстана и Литвы. Мы расскажем о каждом проекте и деятельности, которая реализуется в рамках этой программы. Сегодня третий из них – инициативная группа «Молодые люди, употребляющие наркотики, Литва». Мы поговорили с Морганой Даниэле, одной из лидеров этой инициативной группы, и попросили ее рассказать о центральной адвокационной цели проекта – изменении наркополитики Литвы в сторону гуманизации.
Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда
-Моргана, если честно, мне довольно странно начинать этот разговор, в котором мы будем обсуждать действия вашей организации по изменению наркополитики Литвы в сторону гуманизации. Мне всегда казалось, что репрессии, криминализация, нарушения прав потребителей наркотиков – это то, что происходит за границами Европейского Союза, в восточном направлении. И правовое поле западных стран по умолчанию исключает все эти вещи, в том числе и в Литве. Расскажи, пожалуйста, что происходит у вас сейчас с наркополитикой, почему ваша инициативная группа подала заявку для участия в этом грантовом конкурсе?
-Это не совсем правильное и корректное заключение. Наркополитики западных стран достаточно разные. Просто на слуху Голландия, Португалия, Чехия, и по этой причине многим часто кажется, что так происходит во всех странах Евросоюза. К сожалению, это далеко не так, и не всегда законы в отношении наркотиков в Европейском Союзе отличаются либеральным и не репрессивным подходом. Но есть одно важное и существенно отличие наркополитик западных стран – почти все они двигаются в сторону от наказания к здравоохранению и снижению вреда. Где-то быстрее, где-то совсем медленно, но это движение происходит. Оно однонаправленное, и нет вариантов разворота в обратную сторону.
Что касается Литвы, у нас произошла как раз достаточная странная «неевропейская» история. Так, с начала 2017 года в стране изменилось законодательство, и было полностью криминализировано хранение всех видов наркотиков, вне зависимости от их количества. То есть человек, у которого находят любое вещество любого веса, теперь однозначно подвергается уголовному преследованию. Ему грозит от 2 до 8 лет лишения свободы.
-А до этого как было?
-До этого было выборочно. Санкции за хранение предусматривались и в уголовном кодексе и в административном. Смотрели по ситуации, и все зависело от того, какое количество, что за человек, сколько ему лет. То есть много факторов играли роль в выборе наказания. Если это был молодой парень, который попался первый раз, то, как правило, использовали административный кодекс и ему выписывали штраф. Если находили большое количество вещества и были другие обстоятельства – повторное задержание или что-то еще, то применяли уже уголовный кодекс. С этого года эта выборочная система перестала работать, и административный кодекс при обнаружении любого количества наркотических веществ больше не используется. Только уголовный!
-Вы пытались проанализировать, понять, узнать, что произошло? Почему наркополитика благополучной европейской страны так резко поменяла свой курс в негативную сторону?
-Точной информации у меня нет, поэтому я не даю сто процентов, но я слышала, что это произошло, скорее, случайно. Причина в том, что наши организации, которые работали по гранту Глобального фонда, начали говорить, что выборочная система наказания не эффективна. Не хорошо в одной и той же ситуации иметь возможность применять и административный и уголовный кодексы. В этом случае остается очень много места для интерпретаций - решает не закон, а полицейские и судьи.
-То есть все зависит от их настроения.
-Не все, но многое. И так быть не должно. Я понимаю, что хотели сделать как лучше, но в итоге, к сожалению, стало значительно хуже. Потому что на стадии обсуждений в этот процесс включились какие-то заинтересованные стороны, и, воспользовавшись этой ситуацией, все повернули в обратную сторону. Их позиция была такой - хорошо, мы не будем использовать два кодекса, будем использовать только один. Но не административный, как предлагаете вы, а уголовный.
-Настоящий наркополитический детектив.
-Я не уверена, что было именно так. Возможно, какие-то консервативные силы, назовем их так, потрогали этот вопрос, но никто этим всерьез не заинтересовался и не обратил на это внимания. А как там пошло дальше, в переговорах - почему не было громких сигналов, что все идет не в ту сторону, почему ЕССВ не подключила сообщество и другие силы, я не знаю.
Вне закона
-Скажи, вообще употребление наркотиков является для Литвы проблемой?
- В Евросоюзе мы остаемся страной, в которой до сих пор олдскульный инъекционный способ употребления очень распространен. Если смотреть по сравнению с европейскими странами, то да, Литва и Латвия по многим кейсам ВИЧ в результате инъекционного пути передачи и по передозировкам занимают лидирующие позиции. А в целом, что касается вообще уровня употребления наркотиков, очевидной такой проблемы нет. Здесь мы попадаем в середину статистики Евросоюза.
-По инъекционным наркотикам, у вас синтетика сейчас, фентанил?
-Он приходит понемногу, но пока это не страновая проблема. В том смысле, что он есть на рынке, но не так еще распространен, как, допустим, в Эстонии.
-То есть героин в основном на рынке?
-Да.
-В Эстонии, как я понимаю, инъекционные наркотики – это в основном проблема русскоязычного населения, которое составляет довольно большой процент населения. Но в Литве же нет такой ситуации. Это практически моноэтническая страна. Среди какой группы тогда преобладает инъекционное потребление? Не национальной, а социальной, возможно?
-Как раз в Литве та же проблема, что и в Эстонии, но не в таком масштабе. Большой процент инъекционного потребления присутствует опять же среди русскоязычного населения. И эта группа является проблемной в этом плане. Например, в стране есть по большей части русскоязычный город Висагинас, где раньше была атомная станция.Там высокий процент инъекционного употребления наркотиков, при этом в городе нет ни одной программы ОЗТ. Мы много раз вели переговоры, чтобы они там открылись, но муниципалитет города не разрешает и не пускает их в Висагинас. Они говорят – пускай потребители едут к вам в Вильнюс. Но никто не едет, потому что это далеко.
-Там вообще никакого сервиса нет?
-В городе только Красный крест, кажется, раздает шприцы, и все. Так и живем.
-Уже видны последствия изменений государственной наркополитики?
-Да, конечно. С начала этого года в судах было открыто огромное количество уголовных дел по этим статьям. Для Литвы очень много. Уже в апреле было 300, а сейчас, наверное, больше 800 таких дел.
-Реально людей сажают в тюрьму или дают условные сроки?
-Как бы да, дают условные сроки. Хотя бы из молодых ребят ни одного не посадили. С другой стороны, вот, например, дали одному подростку два года условно за совсем маленькое количество травы. При этом ему присудили распространение, потому что он передал косяк однокласснице. Сейчас в литовском законодательстве в принципе отсутствуют разъяснения таких понятий как «наркотики» или «дилер». И даже тот человек, который, предположим, забил косяк или предложил друзьям немножко марихуаны будет считаться таким же распространителем, как и тот, кто занимается нелегальным наркотическим бизнесом.
-И получается, если этот парень пойдет на работу устраиваться, он должен писать, что имеет судимость по тяжелой статье. То есть клеймо на всю жизнь за один косяк марихуаны.
-Да, и мы говорим везде об этом. В рамках этого проекта мы обсудили и собрали все негативные последствия, которые сегодня несет криминализация потребителей. Невозможность устроиться на хорошую работу – только один из них. Так, многие международные компании просят предоставить документ об отсутствии судимости. Если судимость есть, на работу не берут. И это во многих компаниях в Европе. Получается, что выбор ограничен, а о карьере можно забыть.
-В зависимости от того, с чем тебя поймали – героин или марихуана, это влияет на тяжесть наказания? Или это исключительно вопрос количества?
-Это еще одна проблема, что закон не делает разницы между, условно, марихуаной и героином. Не пытается увидеть разницы между человеком, который курит марихуану по пятницам на вечеринках, и потребителем инъекционных наркотиков на ежедневной системе. Если бы применялся дифференцированный подход, то сразу стало бы понятно, что наказание либо вообще абсурдно, как в первом случае, либо абсолютно не работает, как во втором. Потребителя марихуаны нужно просто отпустить, а потребителю героина – предложить лечение, психологическую и социальную поддержку. А так да, есть только таблица по количествам, которая указывает на тяжесть преступления, но, как и во многих странах, они очень низкие .
-А употребление у вас как-то наказывается сейчас или изменения только хранения коснулись? То есть, если я иду, у меня ничего нет, но я под кайфом, и тут меня останавливает полиция.
- Да, за наркотическое опьянение существуют административные наказания, но они не очень распространены. Если только в цыганском таборе, а так в городе сильно не отлавливают. Если у тебя ничего нет, то бояться особо не стоит. Но если есть, то это надо быстро съесть. Или употребить, если успеешь.
-Или скинуть... Ты сказала, цыганский табор. Много лет назад я туда ездил на мобильном пункте обмена шприцев с ребятами из вильнюсского проекта снижения вреда. Чтобы проехать туда, нужно было пройти полицейский кордон. Когда мы приехали на место, к автобусу вышло не меньше пятидесяти человек, и потом еще подходили и подходили люди. Табор все так же существует на окраине Вильнюса и там так же продают и употребляют?
-Да, конечно, но он стал значительно меньше, убрали дома некоторые. Многие жители табора переехали в город, но все равно там еще есть какие-то точки.
-Ты же общаешься с потребителями наркотиков. Что ты видишь - в повседневной жизни чувствуется, что поменялась система, что на них больше стало оказываться давления, начались репрессии?
-Да, сейчас много проходит полицейских рейдов в клубах, чего раньше никогда не было. То есть молодежь тоже попала под прицел. Собственно, у нас и возникла идея вписаться в этот проект, чтобы брать проблемы молодых людей, употребляющих наркотики, и как-то их решать на личном уровне и, как следствие, на государственном. Ведь под пресс нового законодательства попадают не только инъекционные потребители, но и все остальные.
Выбирай жизнь, выбирай будущее
-Можешь рассказать про вашу инициативную группу «Молодые люди, употребляющие наркотики» – кто вы, откуда?
-Идея объединиться была давно, потому что мы часто обсуждали, что молодые люди часто экспериментируют с наркотиками, и им часто нужна помощь и поддержка.
- Мы – это ты и твои друзья?
-Да, сначала это была я и несколько моих молодых коллег. Мы все работаем в центре зависимостей Вильнюса. У нас в городе два года проходил День конопли, и мы подумали, что нужно найти этих людей, организаторов, и поговорить с ними. Может, они заинтересуются более общими вопросами наркополитики, а не только легализацией марихуаны. Так мы и поступили, и к нам присоединилось несколько людей оттуда.
-Не все? Вам не удалось договориться и объединиться?
-Да, не все активисты этого движения, потому что есть все-таки у нас с ними разное видение цели и задач, что нужно делать и как менять наркополитику Литвы. И это не только легализация травы. Мы начали действовать в более широком спектре. Например, запустили инициативы по психоделикам. То есть мы поехали на музыкальный фестиваль и занимались там снижением вреда. Наш сервис был – психологическая помощь, когда люди не могут справиться с влиянием галлюциногенов.
-Выводили людей из бэд трипов?
-Да, да. Мы это делали впервые в прошлом году как небольшая инициативная группа. В этом году нас уже было больше. Мы поехали большой командой, к нам подключились другие активисты. То есть мы нашли ребят, которые интересуются вопросами психоделиков, еще кто-то присоединился. Это были маленькие группы молодых ребят, которые не занимались пока активно какой-то деятельностью, но общались в рамках какой-то темы, связанной с наркотиками. Кроме психологической поддержки, на фестивале мы договорились с организаторами, нам дали время, и мы провели дискуссию по вопросам наркополитики и тому, как это касается молодых людей. Говорили о том, что сейчас происходит в Литве, вот эта вся криминализация. Что она особенно сильно касается молодежи, и нам нужно прервать молчание, потому что уже прошел фактически целый год, а ничего не происходит. Все занимаются своими делами, но это губительно для всех нас.
-Ты лидер этой группы?
-Я бы сказала, что у нас три лидера. То есть, просто более активных людей, и мы распределяем между собой обязанности.
-Какая главная цель вашей инициативной группы?
-Мы ставим главной задачей декриминализацию всех наркотиков в Литве. Не только марихуаны, а вообще всех. Но знаешь, это такая глобальная цель, а занимаемся мы тем, что пытаемся прервать молчание по этой проблеме в обществе. Суды идут десятками, но вокруг тишина. Мы говорим об этой проблеме с другими молодыми людьми – организовываем встречи на фестивалях, в наших барах.
-Можешь про бары рассказать поподробнее, что это за формат?
-Мы сначала договариваемся с собственниками баров, которых мы лично знаем. Это бары, куда мы сами ходим и где тусуются наши друзья. Там встречаемся с ними, проводим дискуссии, доносим наши идеи. Мы решили, что будем вести именно такую работу, пока наша целевая группа не станет достаточно информирована о том, что происходит. Потому что организовать какой-то протест или акцию очень сложно. Я имею в виду, хорошую акцию, чтобы люди реально на нее пришли. Не для галочки попозировать и для фото в отчете.
-Думаешь, если сейчас попробовать организовать такую акцию, никто не придет?
-Уверена, что да. Потому что это вопрос такой, не очень популярный. И те люди, которые страдают, чаще всего думают, что им не следует нигде светиться и себя показывать. Лучше остаться дома и грустить.
-Кстати, хороший инструмент мобилизации – это социальные сети. Фейсбук, например.
-Это мы тоже делали. У нас есть группа в Фейсбуке. Мы написали там три блок-поста за время этого проекта. Как раз по вопросам молодежи, декриминализации и доступа налоксона. Много людей его посмотрели, читали. Мы еще сделали он-лайн акцию. Правда не в этом проекте. Это было в Международный день повышения осведомленности о передозировке. Мы тогда отправили постеры в наше Министерство здравоохранения. Типа «Министр, дай налоксон».
-Ты все время говоришь, что вы инициативная группа, и избегаешь слова «организация».
-Потому что мы не зарегистрированы юридически. Мы до сих пор работаем как инициативная группа. Во время реализации этого проекта планировали зарегистрироваться, но пока этого не сделали. Пока наш финансовый агент – группа активистов по легализации конопли. Вот у них уже есть своя организация.
-Я был недавно в Грузии, там движение «Белый шум», о которым ты, наверняка, слышала. Они принципиально не регистрируются, оставаясь такой горизонтальной группой.
-Ну, видишь, мы немножко другого менталитета. У нас люди больше любят структурированные движения.
-Да, кстати, важная тема про менталитет. Как ты думаешь, обычные люди поддерживают ужесточение наркополитики в стране?
-Я думаю, что это никому не интересно. То есть следят за этим только те, кого это касается напрямую, то есть сами потребители наркотиков.
-То есть людям все равно?
-Да, это не является для них каким-то важным вопросом. Если речь идет о цыганском таборе, то для них это однозначно зло. Отношение очень плохое. Но это немного другая история, замешанная на стереотипах, давней истории существования табора, шумихи вокруг него, которую СМИ раздувают. А так их проблема наркотиков не касается, и слава богу.
- Я думаю, одна из задач в области реформирования наркополитики, конечно – это работа и с общественным мнением. Это ведь избиратели, и они выбирают ту власть, которая потом принимает репрессивные законы. Я, конечно, имею в виду цивилизованные страны, как Литва, где выборы не бутафория, и они что-то решают.
-Да, конечно, но для этого нужно время, а у нас его, получается, совсем нет. Новая судебная машина работает без остановки и права на отсрочку приговора по этим статьям.
Улицы – это вены городов
-Как вы в таком случае думаете изменить наркополитику страны в короткие сроки? Что вы делаете сейчас для этого, кроме того что распространяете свои идеи в барах и на фестивалях?
-В Литве власть очень не любит шум. То есть большие акции, которые мы планируем когда-то провести. В нашей стране люди редко выходят на улицы, они редко стоят под окнами административных зданий, поэтому такие акции имеют очень большое влияние на власть. То есть они все будет делать, чтобы убрать тебя с улицы, чтобы ты не шумел и не привлекал внимание к какой-либо проблеме.
-Не, ну ты же имеешь право выходить?
-Да, имеешь, но при этом, как только ты выходишь и выводишь людей под какой-нибудь идеей, власть сразу идет на компромисс.
-Чего они боятся? Что вы привлечете внимание общества, об этом сразу станут говорить СМИ и их потом не изберут? В чем страх власти таких действий?
-Не совсем, все сложнее. Дело в том, что многие вещи, которые происходят у нас с наркополитикой, идут в разрез с планами и идеологией Евросоюза в этой области. И когда мы говорим, что у нас нет метадона в тюрьмах, то мы получаем от Евросоюза за это штрафы. То есть власть не беспокоится, что метадона нет. Она волнуется, что люди узнают, что из их налогов платятся штрафы за то, что государство что-то не делает. Поэтому власти не выгодно, когда проблема озвучивается, и это привлекает к ней внимание европейского правительства и общества.
-То есть, чтобы как-то повлиять на власть в вопросе либерализации наркополитики, вы планируете проведение такой акции?
-Пока мы думаем, что нужно провести много работы перед тем, как сделать акцию. Потому что мы хотим, чтобы она была эффективной. Поэтому главной идеей нашего проекта было то, что сначала мы проводим широкую мобилизацию людей. Мы распространяем идеи, и в конце делаем акцию. Но по тому, как мы видим ситуацию сейчас, пока до этого далеко. Этот проект слишком маленький и слишком короткий, чтобы успеть реально мобилизовать народ и распространить наши идеи. Поэтому пока, к сожалению, нам пришлось отказаться от идеи проведения акции, но это не отменяет того, что мы продолжаем работать с распространением наших идей и мобилизацией наших сторонников.
-Хорошо, сколько должно прийти на акцию людей, чтобы власть поменяла свое мнение по какому-то вопросу?
-Для Литвы это небольшое количество. Наверное, тысяча человек.
-А такой опыт есть в Литве? Может, партии какие-то собирают по тысяче человек?
-Нет, как правило, в Литве это десять человек с плакатами. По любым поводам.
-Даже какие-нибудь кандидаты в президенты не собирают тысячу?
-Тоже нет. Что у нас собирает большое количество людей, так это гей-парады. И на этом примере как раз видно большое изменение общественного мнения, которое стало итогом многочисленных дискуссий и мобилизации сторонников права быть самим собой. На первый гей-парад вышло очень мало людей, было много агрессии, полиции и так далее, а последний парад – это вообще уже европейский уровень. Все спокойно, красиво и массово. Еще конопляные марши собирают сторонников – примерно 500 человек. Для Литвы это довольно много, и означает, что в плане декриминализации и легализации марихуаны уже что-то происходит, в обществе есть реакция. Хотя марши проводятся всего два года.
-Вы ищете каких-то дружественных вам журналистов или людей во власти? Депутатов, чиновников в правительстве? Есть же такие, и вы, наверняка, их знаете. Это тоже своего рода мобилизация.
-Мы работаем с несколькими парламентариями, которые этим занимаются. Они приходят на конопляные марши, занимаются этими вопросами и поддерживают наше мнение. Мы с ними на связи. Их немного, двое-трое, но пока этого достаточно.
-В заключении разговора можешь рассказать какую-нибудь самую тебе запомнившуюся встречу или разговор в рамках вашего проекта?
- В Международный день осведомленности о передозировке мы собрали несколько активистов. И так как я работаю в центре зависимостей, то мы подключили к этому и наших пациентов. Мы стояли под окнами центра и разрисовали тротуары, что не совсем легально в Литве, датами жизни и смерти молодых людей, умерших от передозировки. И в конце нашей акции, неожиданно для всех нас, через час нас пригласили в Министерство здравоохранения. И у нас там прошел небольшой круглый стол с чиновниками. Это вот к вопросу о том, что власти будут делать все, чтобы убрать тебя с улицы, чтобы ты не привлек внимания журналистов и общества. Они, конечно, этого боялись, когда увидели весь этот расписанный тротуар. Потому что это были не просто плакаты. Мы уйдем, а это все останется и будет свидетельствовать о проблеме несколько дней, пока не смоется. То есть акция имела быстрый эффект - что мы сделали и что случилось потом. Этот опыт дает нам уверенность и надежду, что у нас все получится!
