«Здоровье и права заключенных» - проект консорциума Евразийской сети людей, употребляющих наркотики, (ЕСЛУН) и Европейской сети по судебной защите прав заключенных (EPLN). Его цель - обеспечить улучшения основных показателей здоровья ВИЧ-положительных и употребляющих наркотики заключенных. Проект работает в шести странах нашего региона, включая Грузию. Мы поговорили с Экой Гардапхадзе, руководительницей НПО «ACESO», и Айданой Федосик, координаторкой проекта «Здоровье и права заключенных», ЕСЛУН, которая недавно побывала в Тбилиси, об основных проблемах женщин, употребляющих наркотики и попавших в тюрьму.
Эка, расскажи, пожалуйста, чем вы занимаетесь в рамках проекта «Здоровье и права заключенных»?
Эка Гардапхадзе. Это вечные темы, вопросы и проблемы, но не потому, что они какие-то великие или ценные, как грузинская кухня, культура, вино, наконец. Нет, это вечные темы, потому что проходят годы и годы, а они не решаются. И ценность этих тем с точки зрения вечности – ноль, но жизнь они моим девушкам, с которыми я работаю – ломают сильно.
Можешь привести пример такой «вечной» темы?
Эка Гардапхадзе. Например, отсутствие доступа заместительной терапии для женщин в тюрьмах Грузии. У мужчин опиоидная заместительная терапия (ОЗТ) в тюрьмах есть, а женщины лишены этого. Вот смотри, приходит ко мне женщина и рассказывает такую историю. Сажают по ложному заявлению ее и ее сына. Парень на воле стоял на ОЗТ и ему сразу в тюрьме дали метадон. Сама она независимая. Сидя в камере, она услышала, как за стенкой орет женщина, и она подумал, что кого-то бьют или убивают. Но соседка ей сказала – ну, ты чего, это просто ломка у нее. Вот с недельку поорет и все нормально будет. Она говорит - а чего ОЗТ ей не дадут, у меня же сыну сразу дали. Ей сокамерницы все отвечают – бабам не дают, не положено. Мы вместе с Айданой с ней как раз встречались.
Айдана Федосик. Вот такое ее первое впечатление - постороннего для тюрьмы человека. Она просто мать сына, которая случайно там оказалась… Волосы дыбом. И, насколько я понимаю, даже заключенные уже этим не впечатляются, сотрудники просто игнорируют. То есть, это вот такая ежедневная рутина.
Эка Гардапхадзе. Или вот такая вот история – женщина, активная потребительница наркотиков, но не стояла на программе ОЗТ. На нее дала показания знакомая, что якобы она приобретала у нее наркотики. То есть нашу клиентку арестовали по доносу, если все называть своими словами.
Была ночь, пятый час утра, ворвались в дом, там прям спецоперация, все как обычно. Подняли с постели, дома устроили обыск, не нашли ничего, кроме метадона, который принадлежит ее брату, а брат участник программы ОЗТ. Она с перепугу сказала, что это все ее. Ну, и все, вот так ее, собственно, и поместили в камеру предварительного заключения. Она сразу заявила, что она зависимая и не стоит на программе. Потом она сразу же попросила помощь, когда ее доставили в КПЗ. Но ничего, тишина. Суд по мере пресечения ей был по истечении двух суток. Я уже была в суде сама, поскольку я девочку эту знаю и пришла поддержать и помочь ей.
Айдана Федосик. Да, это удивительная вещь - Эка владеет информацией практически обо всех женщинах, употребляющих наркотики, в Тбилиси. И «ACESO» до сих пор остается в Грузии единственной самоорганизацией женщин, употребляющих наркотики.
Эка Гардапхадзе. В суде я очень просила войти в ее положение. Обращалась к судье и прокурору. Говорила, что этой женщине очень плохо, что это явная абстиненция. Клиентка действительно очень плохо себя чувствовала, и это было видно всем. Она говорила, что готова хоть в чем признаться - дайте мне двадцать лет срока, делайте, что хотите, только назначьте мне лечение. Адвокаты платные в деле у нее есть, родственники наняли, но это система, и тут пока мы бессильны.
Поэтому, естественно, ей в суде дали от ворот поворот. Сказали, что судьи не наркологи, поэтому решайте эти вопросы в тюрьме. Все, точка. Наложили арест на нее на два месяца и уже с суда повезли в Руставскую тюрьму, где содержатся женщины. И там все продолжилось.
Это женская тюрьма?
Эка Гардапхадзе. Нет, общая, но там есть отделение для женщин. Была отдельная женская тюрьма, но в ней подняли бунт несколько лет назад, поэтому ее решили расформировать. Сегодня отдельной женской тюрьмы в Грузии нет.
Что дальше было с этой женщиной?
Эка Гардапхадзе. В Руставской тюрьме она тоже просила о предоставлении ОЗТ. Тишина. Еще буквально на два-три дня ее там еще хватило. Вообще, среди арестантов есть информация, что ОЗТ можно получить в тюремном дурдоме, или, если официальным языком – в психоневрологической службе пенитенциарной системы Грузии. Это такой лайфхак и возможный ход, когда совсем нет вариантов. И когда она уже убедилась, что как раз никакими способами ей уже тут ничего не получить, она попыталась наложить на себя руки – вскрыла вены. Но и там, не то, что ты в дурдом заехал, и тебе все сразу выдали. Но в этом месте, по крайней мере, существуют какие-то способы и возможности. Она ими воспользовалась и начала получать там ОЗТ.
Айдана Федосик. Что произошло – женщина попыталась покончить жизнь самоубийством, тут же тюремные врачи обратили на это внимание. А тюрьма обязана, как и любое место принудительного содержания, обеспечить сохранность жизни человека - исключить членовредительство, а суициды - тем более. Чтобы этого всего не было, нужно круглосуточное наблюдение в помещении, исключающем возможность нанести себе вред, и т.д. Но, как правило, в тюрьмах такого не бывает. Или не бывает в достаточном количестве. Поэтому, если есть возможность, тюремная администрация переводит арестантов в специализированное учреждение. И, тем более, в случае попытки суицида, должно в обязательном порядке проводиться наблюдение психиатра.
Но по факту - нет прямого пути получения ОЗТ, нет! И вот сколько вариаций, кто чего придумывает. Этой женщине только вот таким способом, связанным с риском смерти, удалось перевестись и получить ОЗТ. И то – ее сейчас пришлось оформить как работника медицинского блока, которая помогает ухаживать за тяжелыми больными, чтобы она оставалась там на подольше.
То есть, а если она вернется в общую тюрьму, она опять останется без ОЗТ?
Эка Гардапхадзе. Да. И других вариантов эта история не имеет.
А вообще, какая сейчас в Грузии ситуация с женщинами и тюрьмами?
Эка Гардапхадзе. Еще раз – доступа у женщин, употребляющих наркотики, к ОЗТ в тюрьмах Грузии нет. И это вне зависимости от того, стояла ты на ОЗТ до тюрьмы или не стояла. Когда женщины попадают в тюрьму, вариантов у них иных, кроме как попасть там на ломку, нет.
Вы что-то пытаетесь с этим делать?
Айдана Федосик. Вариант для «ACESO» остается такой – писать официальные запросы в различные государственные инстанции и задавать чиновникам «неудобные» вопросы. И потом ждать, когда им ответят. Но они никуда ничего не писали пока, потому что на это у организации просто нет ресурсов. В штате нет юриста, который делал бы такую работу - переписку с ведомствами и все остальное. У них есть юристы, которые могут иногда, в каких-то случаях pro bono оказать содействие, но системной практики, к сожалению, нет.
Плюс специфика грузинского законодательства – здесь защищать интересы обвиняемого может только адвокат. Это юрист с высшим образованием, имеющий адвокатский ордер. Все! То есть никакие НКО, никакие общественные защитники доступа к уголовным процессам не имеют. Поэтому, опять же, сейчас с точки зрения судебной практики и создания прецедента по доступу к ОЗТ в тюрьмах для женщин ресурсов нет.
Эка Гардапхадзе. Как раз вот в рамках проекта «Здоровье и права заключенных» я буду сейчас это делать – писать два запроса. Первый запрос – о причинах отсутствия ОЗТ для женщин в тюрьмах: почему это все происходит и по чьей инициативе. И второй запрос – о предоставлении релевантной статистики: какое количество женщин из тех, кто находился на программе ОЗТ до тюрьмы, сейчас туда помещен; какое количество женщин находится в тюрьмах за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, и так далее. Предоставят нам эти цифры или нет, мы не знаем, но это то, что мы может делать уже сейчас официально и без штатного юриста.
Мы пока точно не знаем, откуда идет практика непредоставления ОЗТ женщинам в тюрьмах. Но из разговоров с чиновниками мы поняли, что позиция власти такая - процент женщин, нуждающихся в ОЗТ в тюрьме, ничтожно мал, и что якобы «заморачиваться» ОЗТ для женщин из-за нескольких человек смысла нет. Но это ложь чистой воды и придуманный повод ничего с этим не делать!
Неофициально мы разговариваем с представителями администрации, с медиками, с сотрудниками, когда приезжаем на свидания с нашими клиентками, когда привозим им лекарства. Так вот картина очень простая и очевидная – таких женщин очень-очень много, но никто ими не хочет заниматься. Понятно, такие разговоры не запишешь и как свидетельство не представишь, поэтому будем идти официальным путем и писать запросы.
Да, хорошая стратегия. По сути, власть должна дать вам статистику и при этом доказать, «мало» женщин, нуждающихся в ОЗТ в тюрьмах — это вот такое количество. Но тогда вопрос – а на какой цифре их станет уже «много» и нужно будет менять систему и вводить ОЗТ.
Эка Гардапхадзе. Да, абсолютно точно.
Айдана Федосик. Мы же со своей стороны, так как у Эки в организации нет юриста системного, поможем составить грамотно эти запросы. Но опять же, поскольку там перевод на грузинский потребуется, пока на русском эти тексты сделаем. Далее, так как, опять же, нет в проекте денег на эти месяцы нанять юриста, и его нет в Грузии и у наших партнеров по проекту - Европейской сети по судебной защите прав заключенных (EPLN), ЕСЛУН сам проведет анализ грузинского законодательства по этому вопросу.
Я очень хочу изучить нормативную базу по этой теме. Но я просто боюсь, что ее не будет на русском языке. В Грузии есть УПК, УК и так далее – и все можно найти на русском. А тут, я думаю — это какая-то подинструкция именно, которая используется в рамках тюремной системы. Ведь они же должны что-то класть в основу решения непредоставления ОЗТ именно женщинам. Они не могут просто так сказать – не будем давать ОЗТ им и все.
Так что это мы очень постараемся взять на себя. Выяснить все это. Хотя бы на грузинском, и потом будем думать уже, что с переводом. Это та помощь, которую Секретариат ЕСЛУН может и должен оказать в этой ситуации нашим страновыми участникам, вне зависимости от того, есть проект или нет. Мы заменим в этой ситуации недостающего «ACESO» юриста, насколько это возможно.
И еще важный момент. Грузия несколько лет назад получила рекомендации от Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (CEDAW). Там эта тема уже звучала и были даны Грузии рекомендации, в том числе по доступу женщин, употребляющих наркотики, к ОЗТ в местах лишения свободы. Эти рекомендации до сих пор не выполняются. И ЕСЛУН вот с этой стороны тоже сейчас включается. Мы запараллелим все эти процессы, и, надеюсь, у нас получится сдвинуть тему с мертвой точки.
Возможно ли будет этот кейс использовать как стратегический – предать его официальной огласке и довести дело до Европейского суда по правам человека?
Айдана Федосик. Мы пока не знаем, будет ли это стратегический кейс или нет. Эка ведет переговоры с клиенткой. Если она выразит готовность участвовать во всем этом – с открытым или закрытым лицом, но хотя бы говорить об этом официально с фактическими данными, то мы сразу же подключимся. Так что ждем, но это все не отменяет того, что мы продолжаем всю свою остальную работу в этом направлении.
АПДЕЙТ СИТУАЦИИ
Во время первого Международного форума судей в Кишиневе 3-4 октября, в котором Айдана Федосик принимала участие, ей удалось поговорить с одним из действующих грузинских судей по данному вопросу. По ее просьбе, в режиме реального времени была установлена связь с представителем медико-санитарной части пенитенциарной системы Грузии, которому был задан прямой вопрос: существует ли доступ женщин к программам ОЗТ в грузинских тюрьмах. Официальный ответ прозвучал следующим образом: все грузинские наркопотребители, вне зависимости от пола, имеют ОДИНАКОВЫЙ доступ к ОЗТ, согласно действующему законодательству.
Айдана Федосик: «Не удивлена этим официальным заявлением. И признательна судье, что теперь у нас есть четкое понимание о том, как нужно действовать. Любое открытое свидетельство женщины, которая, будучи наркозависимой, не получила ОЗТ в тюрьме Грузии – это потенциальный стратегический кейс. Осталось только найти женщину, готовую открыто заявить о нарушении своих прав, и идти до конца. Но я понимаю, что найти человека именно с такой готовностью всегда сложно. Остается пожелать «ACESO» упорства, а мы, Секретариат ЕСЛУН, всегда поможем. Только так, объединяя страновые и региональные ресурсы, можно что-то изменить в наркополитике.»