В январе 2018 года Таня Кочеткова была избрана новым программным координатором Евразийской сети людей, употребляющих наркотиков (ЕСЛУН). Спустя год, мы поговорили с Кочетковой о том, что значит быть «предателем» в своей стране, почему она оказалась в убежище в Грузии и сколько еще проживет ЕСЛУН.
«ТРУДНО ПРЕДАТЬ СВОИ ИНТЕРЕСЫ, ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО»
Таня, прошел год твоего координаторства в ЕСЛУН. Это нужно было сделать, конечно, в самом начале, но лучше поздно, чем никогда. Можешь рассказать немного о себе – откуда ты, где работала, чем гордишься в жизни?
Я из России, из города Тольятти.
У вас же там работает завод АвтоВАЗ, который делает автомобили «Жигули»?
Именно он. АвтоВАЗ – это градообразующее предприятие, поэтому практически весь город у нас работал на этом заводе еще со времен Советского Союза. Здесь я родилась, здесь я живу всю жизнь и отсюда работаю.
В теме наркотиков я с 12-13 лет. Это практический и теоретический интерес, если так можно сказать. Практическую сторону вопроса знаю на пять. При долгосрочном системном употреблении, например, я не имела ни одной опийной передозировки, при достойном качестве вещества... На этом пути я собирала и впитывала информацию, получала опыт. Это активизм и волонтерская работа, аутрич-работа, и координация проектов, руководство организацией. Я в теме более 30 лет. Это вся моя жизнь. Уже даже страшно слышать себя. Но это путь, который меня не разочаровал.
А горжусь… Да много всего. Горжусь, что сохранила огонь, что имею возможность быть голосом друзей, которые уже по ту сторону, что представляла интересы людей, употребляющих наркотики, на уровне ООН, что руковожу крутой организацией «Апрель». Было непросто получать высшее образование, находясь в системе — у меня их два, техническое и гуманитарное. Радует дружба с сыном. Горжусь простыми вещами — композиторским дебютом, участием в мире активистского искусства. Из недавнего - стала героем пьесы «Скорая приедет не скоро» о жизни людей, употребляющих наркотики… Наверняка, о чем-то забыла.
Хорошо. А есть что-то в твоей жизни, о чем ты жалеешь?
Жалею о том, что не все друзья могут разделить мои победы, потому что очень многих из них, в том числе и блестяще образованных людей, уже нет в живых. И то, что я делаю сегодня – это в том числе и в память о них. Когда я устаю, и силы заканчиваются, мысли о них дают мне толчок двигаться дальше. Я считаю, что я должна своим погибшим от наркотиков и репрессий друзьям, и стараюсь по мере возможностей платить по этим счетам.
У тебя такая насыщенная жизнь, в Тольятти есть своя организация «Апрель». Почему ты решила участвовать в конкурсе и податься на вакансию программного координатора ЕСЛУН? Чего тебе не хватало?
Когда четыре года назад я приняла руководство «Апрелем», в команде было несколько волонтеров и копейки на счете. На сегодняшний день «Апрель» - это 20 человек на достойной зарплате, представление интересов сообщества на международном уровне, рождение новых проектов, каждый из которых несет свою особую идею. Организация встала на ноги. Некоторые из активистов вышли персонально на международный уровень и представляют в разных комитетах ООН интересы людей, употребляющих наркотики.
Услышав про вакансию координатора ЕСЛУН, я подумала, что, наверное, уже пришло время взять на себя бОльшую ответственность, если такая возможность предоставляется. Я готова сопровождать организацию такого масштаба, как ЕСЛУН. И, учитывая, что мы все хотим расти, и в этом мы себя чувствуем живыми, я приняла участие в конкурсе.
«Апрель» признан в России «иностранным агентом». Как это на жизни твоей организации сказывается?
Город у нас небольшой, и большую часть времени мы испытываем всепоглощающий стресс. Потому что это дополнительная отчетность, дополнительное внимание социальных и государственных служб - прокуратуры, ФСБ, пожарных, минюста, наркополиции и т.д. В общем, все ребята здесь.
Со стороны властей, журналистов, простых людей - это обвинения в том, что вот мы Родину продали. Поэтому ты чувствуешь некоторое раздражение от того, что ты как бы постоянно должен оправдываться. При этом ты делаешь необходимые вещи, которые государство не поддерживает, а тебе говорят, что ты предатель и проблема наркотиков преувеличена и надумана. И ты вынужден стоять таким флагманом всего того, что связано со снижением вреда и идеями гуманной наркополитики. Хотя мы не вызывались на войну, мы организация социальной поддержки. Но так сложились обстоятельства, и мы не можем уже сделать шаг назад. Так мы и стоим на ветру, и делаем то, что считаем необходимым и важным.
Когда вам присвоили этот статус, кто-то ушел из организации, испугался?
Нет, никто из организации не ушел, хотя нам настоятельно предлагали отказаться от наших идей или закрыться. Понимаешь, мы все являемся людьми сообщества. «Апрель» - это организация не для сообщества, это организация сообщества. И, естественно, нам очень трудно предать свои интересы, это просто невозможно. Поэтому мы продолжаем работать.
Мы понимаем, что в любой момент источник финансовой поддержки может прекратиться, потому что в России каждый день вступает какое-то новое положение в отношении организаций, занимающихся работой для социально уязвимых групп. Поэтому мы просто работаем. Мы привыкли уже жить в этом состоянии. Но, с другой стороны, это дает стимул для рождения каких-то новых идей, новых форм работы.
Конечно, сомнительная выгода от статуса «иностранный агент»... На твоей личной жизни это как-то сказывается?
Естественно. Только на личном уровне, в отличие от профессионального, это ощущается как непрерывная скрытая опасность. И это еще больше усиливает стресс. В результате ты думаешь о безопасности ребенка, о своей безопасности, о безопасности организации, о личной безопасности сотрудников. Ни для кого не секрет, что в России популярный метод борьбы с гражданскими активистами — это подброс наркотиков и перспектива тюрьмы на долгие годы. Поэтому ты всегда ждешь вспышки справа, вспышки слева.
У нас в организации давно выработан план в отношении нашей безопасности. Сотрудники знают, что делать, если тебя задержат или арестуют – кому и куда звонить, что говорить и т.д. То есть, мы сформировали вокруг себя некую зону безопасности. Но жить в этом достаточно трудно. Именно поэтому так получилось, что в начале года одновременно с избранием меня программным координатором ЕСЛУН я со своим ребенком оказалась в шелтере, или убежище, для правозащитников в Грузии.
Расскажи, как ты туда попала, что там делала?
Шелтер – это убежище для правозащитников региона ВЕЦА, которые оказались в трудной ситуации. Причина, по которой они туда попадают – не только ежедневный рабочий стресс, но и реальная опасность, существующая для их жизни и свободы. В отношении меня намеки были самые разные. Например, был визит участкового, который пришел и сказал, что им поступил сигнал о торговле наркотиками из моей квартиры. То есть, тебе как бы дают понять, что надо успокоиться, не высовываться, не говорить лишнего. А я знаю не понаслышке, по реальным историям моих коллег, что некоторые службы способны на многие вещи. Поэтому я не думаю, что это какая-то паранойя и переоценка опасности. В общем, в этом стрессе уже было тяжело жить и практически невозможно работать, читай - рождать новые идеи.
В шелтере ты приходишь в себя, работаешь с психотерапевтом, создаешь план по безопасности – личной и профессиональной, оцениваешь угрозы, то есть отделяешь реальные от вымышленных. Плюс - возможность учиться английскому языку и многое другое. Причем, те, кто там работает, делают все не формально, а сердцем. Это организация семейного типа — когда вместе работают друзья. Перед приездом я написала, что не могу поехать без ребенка, и меня там приняли с сыном.
Сколько сыну лет?
8 лет.
А он понимает, чем ты занимаешься? Почему вы оказались в шелтере в Грузии?
Да. В силу обстоятельств примерно лет с 5 у нас уже были разговоры о том, что мы со двора никуда не ходим, ни с кем незнакомым не заговариваем, ни на что не соглашаемся. Если что-то происходит, бежим к Ване, звоним Маше и так далее. Объясняла ему, что бывают риски, опасность. Он эти вещи воспринял, и для него это часть жизни тоже. Часть мира. К сожалению, в таком юном возрасте… То есть, он знает, чем я занимаюсь, что такое защита прав людей, почему она важна, что такое справедливость. Какие-то базовые понятия, которые ложатся в основу нашей жизни и нашей деятельности.
Сколько времени ты провела в шелтере?
У шелтере стандартная программа - это 3 месяца. Столько времени я там и пробыла. И потом рекомендовала еще активистов из России, у которых трудная ситуация. Их тоже там приняли. В итоге мне это все очень помогло. Элементарно, я снова стала спать, замечать внешний нейтральный мир, вернулась радость, я почувствовала заботу, испытала покой.
Грузины — потрясающий народ, а Грузия — потрясающее место. Именно там и должен находиться лучший шелтер, я считаю. Моим социальным работником, моим добрым ангелом был Виталик Сафаров — тоже правозащитник. Вито был подло убит два месяца назад. Посмертно его наградили как правозащитника, внесшего огромный вклад в дело прав человека в Грузии. Он в моем сердце навсегда.
Но в процессе нахождения там, конечно, было очень трудно, потому что по времени совпало оглашение конкурса по вступлению меня в должность координатора ЕСЛУН и положительный ответ шелтера, который по формальным причинам я ждала 8 месяцев. Пришлось совмещать шелтер с работой в ЕСЛУН и в «Апреле». При этом требование шелтера было работать не больше 4-6 часов в день, чтобы восстанавливаться. Думаю, КС ЕСЛУН не очень радовало такое положение вещей. Они голосовали за меня, подразумевая мощное вливание сил с первого дня. Оно таким и было. С учетом обстоятельств.
Какие твои впечатления от года работы в ЕСЛУН на позиции координатора? Изменились ли твои представления о ней?
Изменилось. Во-первых, все-таки масштаб другой. Например, «Апрель» - это 20 человек, до которых ты можешь дотянуться, встретиться, обсудить что-то. И есть сеть, состоящая из 300 членов, которые живут в разных странах региона.
Во-вторых, ты можешь только предполагать, каков вообще ресурс и потенциал сети. Для меня главный ресурс - это люди. И вот из этой точки я начинаю и делаю все остальное. Например, если у нас в «Апреле» есть люди искусства, мы делаем какие-то выставки, перформансы. Если это социальные работники, мы ведем социальную работу. Если пришли журналисты и писатели – готовим материалы и пишем брошюры. А здесь со многими мы не знакомы, общение только онлайн. Но ресурс огромный — это точно.
Ты быстро влилась в работу?
Во многом это был абсолютно новый опыт, который требовал каких-то иных подходов работы. Мне задавали вопрос первое время о том, что я делаю как координатор, почему я каждый день буквально не пишу «Новости от координатора». И были комментарии по типу «Ну вот, ты уже три недели как координатор, а мы все еще не процветаем». Но для того, чтобы что-то писать, надо это вообще воспринять – что именно писать и к кому обращаться. Просто так писать формальные письма не надо иметь особого понимания.
У людей иногда складывалось ощущение, что координатор как бы в стороне находится. Но это было связано с тем, что шла большая перестройка моей деятельности, и на это требовалось время. Я разговаривала об этом с Джуди Чанг, исполнительным директором Международной сети людей, употребляющих наркотики, (INPUD). Она сказала, что ей понадобилось полтора года только на то, чтобы оглядеться. Оля Беляева, специалист по адвокации ЕАСВ, сказала, что у нее ушло два года на понимание того, что происходит.
У тебя процесс адаптации закончился? Ты готова уже на 100% рубиться или тебе еще нужно время?
Тут, видишь, в чем дело – в ЕСЛУН такая ситуация, что нет возможности на все это, на вот эту «полную адаптацию». Хорошо бы, конечно, сидеть и осматриваться спокойно еще год. Но ситуация постоянно меняется, идут параллельные процессы, ты и осматриваешься, и в то же время действуешь. То есть, все-равно ты на передовой, и не можешь сказать: «Ребят, я пока учусь, можно за меня это кто-то другой сделает?».
После вступления в должность координатора мы сразу же написали несколько больших проектов, сейчас запустили процесс регистрации сети, я представляла ЕСЛУН на нескольких международных встречах, включая Комиссию ООН по наркотическим средствам (CND). Могу сказать, что процесс моей первичной адаптации закончен, и я полностью включена в работу сети сегодня.
Я хочу выразить благодарность всем, кто меня поддерживал и направлял в течение этого времени. Я брала, впитывала, задавала вопросы. Потому что на начальном этапе часто ты даже не понимаешь, к кому обратиться. Но таких людей было много, и я не знаю, как бы прожила прошедший год без их помощи.
В чем ты видишь роль координатора ЕСЛУН на данный момент?
Мне кажется, ответ в самом названии моей позиции – программный координатор. Не президент, не руководитель, не директор. То есть, базовая моя роль - это эффективно координировать процессы, которые происходят на уровне отдельных активностей, инициативных групп, стран. И соединять их друг с другом на уровне региона, чтобы в итоге мы стали слышимы, и это могло дать значимый результат. Объединяться и расти до тех пор, пока мы не станем заметны настолько, что уже нас не смогут игнорировать.
В этом процессе есть несколько составных частей – например, поиск финансовых ресурсов и объединение сети вокруг значимых проектов. Это наша достойная цель. Потому что, когда я пришла, я увидела - у нас есть огромный потенциал. У нас есть люди с такой экспертной базой, что просто дух захватывает. И люди хотят быть востребованными не как попало, а достойно и адекватно. И вот тогда можно рассчитывать, что это заработает, и в регионе начнет что-то меняться в наркополитике, в снижении вреда и т.д.
Пока же у нас люди вкладываются в сеть, но сеть не может ничего им дать. Именно в этой точке я вижу свою работу как координатора. И если в новой версии устава после регистрации ЕСЛУН эта позиция будет называться «Исполнительный директор» - это не важно. Главное то, как человек вкладывается, и какие будут результаты.
Есть какие-то особенности руководства и координации ЕСЛУН? Потому что, опять же, все понятно про руководство в организации «Апрель» на «земле», но ЕСЛУН – это региональная сеть. Как у тебя строится взаимодействие с членами сети, сколько времени ты на это тратишь, какие ресурсы?
На самом деле, если говорить об особенностях руководства, надо понимать, что мы - не средние, мы очень особенные люди, мы – другие. И это вообще удивительно, как мы, имея наш опыт, нашу дерзость, нашу внутреннюю свободу и нежелание жить по навязываемым нам правилам - как мы вообще уживаемся вместе, находимся в состоянии сети и еще готовы к кому-то прислушиваться, и даже так аккуратненько соглашаться, чтобы нас куда-то как бы вели. Как выхлоп - это в самых неожиданных местах разногласия, противоречия, кровавые споры. Но это мы, и это все возможно решить при желании, внимании и грамотном подходе.
Конечно, то, что работа ведется онлайн, дистанционно - это тоже дает свою специфику. Ты не можешь дотянуться до человека, почувствовать его эмоцию. Может быть, он что-то одно имел в виду, но письмо об этом тебе всего не скажет. Плюс – проходишь многие моменты очень аккуратно и осторожно, потому что страны у нас разные. Мы очень отличаемся друг от друга политически, экономически, культурной средой. И поэтому надо каждый раз балансировать и изучать глубоко тему, прежде чем предложить какой-то, особенно ключевой, вопрос или тему.
Но при этом сеть – это все равно сообщество людей, по сути, одной судьбы.
Безусловно, в этом и есть ключ к тому, чтобы по умолчанию ощущать себя единой сетью. Важно сохранять и развивать это единство, ощущение тепла друг друга, сохранять динамику отношений. Мы слышим отрывочно, что в Казахстане пытаются закрыть программы ОЗТ, что в Беларуси закручиваются гайки, что в Грузии протестуют против полицейских облав в клубах. Но часто мы читаем это как утренние новости под кофе. По идее же должно быть чувство плеча, чтобы мы, когда читаем подобные новости, включались эмоционально, как минимум, в эти ситуации. Это же не угроза кому-то и где-то там - это сигнал об опасности лично мне, потому что мы все сидим в одном Ноевом ковчеге и пытаемся противостоять и спастись от мощи репрессий, которые на наши головы каждый день обрушивает система.
«МЫ НАСКВОЗЬ ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СЕТЬ»
Давай поговорим про цели и задачи ЕСЛУН. И сначала про внутренние процессы. Что сегодня нужно сделать в плане развития и реорганизации сети?
У нас главная и первоочередная цель, как я уже сказала - это поиск ресурсов, внутреннее объединение членов сети. Сеть должна помогать людям раскрываться, использовать им свой ресурс и обретать силу, ощущая себя частью большого целого. Должно быть нечто главное, зачем человек пришел в ЕСЛУН.
Но тут важно определить, вокруг чего мы объединяемся?
Тут как раз все однозначно - мы объединяемся вокруг идеи, что наши права должны соблюдаться в любой стране нашего региона, и, в частности в мире вообще. И мы пытаемся формировать эту повестку, стремимся менять наркополитику, боремся со стигмой и дискриминацией. Из этого логично вытекает следующая задача - защита активистов, что является ключевой вещью для людей, употребляющих наркотики. Потому что где искать поддержку, если в твоем городе или даже в стране ты вообще один или вас там всего двое активистов, и вам не на кого опереться. Члены сети должны знать и чувствовать, что в сети есть ресурс безопасности.
Я выхожу к секретариату и членам КС с обсуждаем плана минимальный безопасности, общей для активистов региона. И, например, даже если он будет состоять из двух пунктов: освещения ситуации как можно шире во всевозможных СМИ и юридической консультационной поддержки – этого может оказаться достаточно, чтобы спасти человека. Я с первого дня координаторства думаю об этом, ищу ресурс, мечтаю, чтобы у нас был юрист-международник, консультанты в странах. Я себя знаю, и поэтому уверена - это все у нас будет.
Расскажи про регистрацию ЕСЛУН в Грузии. Сеть много лет оставалась вне каких-то формальных рамок, зачем это нужно сейчас?
Мы растем. Пришло время для того, чтобы мы обрели самостоятельность, заявили о себе в полный голос и от своего лица вступали в полноправные отношения с нашими внешними партнерами. Регистрация сети – это та вещь, которая позволит нам многие задачи, которые мы перед собой сейчас ставим, решать в разы быстрее. Потому что у нас будет независимость, в том числе финансовая. Вернее, у нас появится системная деятельность, и динамика работы станет совсем другой.
В отношении опасности попасть в какие-то формальные рамки, я думаю, регистрация не сильно что-то добавит или изменит в этом плане. Мы насквозь горизонтальная сеть, у нас решают все члены сети, никто ничего нам навязать не может. И нас уже особо не собьешь с этого пути, не перестроишь на вертикаль. Сейчас, когда мы дорабатываем вместе с членами ЕСЛУН устав, я делаю упор на то, чтобы избежать в структуре сети множества верхних надстроек, и чтобы большинство решений принималось в горизонтали, то есть всеми нами.
На каком этапе находится сейчас процесс регистрации?
Сеть подастся на регистрацию, как и планировалось, до нового года. Через неделю мы уже будем готовы представить документы в Министерство юстиции Грузии. Могут возникнуть проблемы из-за названия, но это уже будет совсем другая история.
Вопрос по структуре. У ЕСЛУН есть Координационный совет, который отвечает за принятие практически всех решений, касающихся деятельности сети. Но следует признать, что это не рабочий орган в том виде, в котором он существовал до сегодняшнего дня. В течение последнего года он смог принять, наверное, одно решение из десяти предложенных, и то - под контролем и нажимом. Члены КС либо вообще пропадали и не выходили на связь, либо просто игнорировали свои обязанности. Если в новом уставе мы оставляем структуру ЕСЛУН в том же виде, что можно сделать, чтобы все механизмы заработали?
Попробую объяснить, как я вижу, почему у нас сложилась такая ситуация. Смотри, если есть девять прекрасных людей, но ни у кого из них нет опыта административной работы и возможности вкладываться временем и ресурсами в волонтерскую работу в качестве члена Координационного совета ЕСЛУН, то сложно рассчитывать на идеальный вариант исхода. В этом случае нужно разворачиваться лицом в сторону активности и уже по-настоящему, а не в полоборота, выкладываться и работать.
Я разговаривала с членами КС о том, что для того, чтобы быть жизнеспособными, надо адекватно оценивать и использовать свои ресурсы. И это далеко не два часа в месяц, как многие думают. Поэтому, естественно, мы сейчас аккуратно прописываем устав и то, какие КС будет решать вопросы в рамках деятельности сети. Полномочий будет точно меньше, чем сейчас. Нельзя требовать от волонтера результатов как от оплачиваемого сотрудника. Это принципиально разные вещи.
И все же, может быть, сеть не готова еще к регистрации, и мы торопимся?
Я думаю, готова. И готовее мы не станем, вот в чем дело. Благодаря поддержке дружественных международных партнеров и доноров, которые смотрят в нашу сторону и готовы нам помогать, мы сможем двигаться в пространстве развития и роста. Сейчас нам одобрили три большие заявки. И сделано это в том числе под нашу готовность зарегистрироваться.
В самое ближайшее время, я надеюсь, у нас будет свой административный ресурс, мы сможем создать рабочую динамику, и тем самым привлечь еще дополнительные ресурсы. Это не деньги ради денег. Финансирование позволит нам достигнуть главных целей сети, о которых я уже говорила – выявлять и развивать ресурсы людей, объединяться и отвечать на самые мощные вызовы нашему сообществу, а также создавать систему роста и безопасности для всех нас.
Я много слышал мнений, и они до сих пор так или иначе озвучиваются публично, что ЕСЛУН вообще не нужна, что это лишняя прослойка между донорами и местными организациями, что нужна сеть местных форумов и сетей вместо нее и т.д.
Люди объединяются не просто так, и не так быстро, особенно в больших масштабах. И, как правило, это происходит для того, чтобы стать сильнее. В Международную сеть людей, употребляющих наркотики, входят следующие сети: Европейская, Евразийская, Азиатская, Латинская Америка, Северная Африка и Средний Восток, плюс – Международная женская сеть. Это все реальные люди, которые объединены на уровне региона и затем - на уровне всего мирового сообщества. И от них мы узнаем, что происходит в том или ином уголке Земли с правами людей, употребляющих наркотики. Зная это, мы все можем их поддерживать и предоставлять ресурсы.
Я была сейчас на 4-ой Европейской конференции по снижению вреда в Румынии. Оказалось, что у людей из других регионов нет вообще представления о том, чем живет Восточная Европа и Центральная Азия. Они слышали про убийства людей на Филиппинах, но после моей презентации с удивлением узнали, что у нас в странах точно такая же ситуация. Только у нас убивают людей, употребляющих наркотики, тихо и без шума – в тюрьмах, отсутствием профилактики и лечения инфекционных заболеваний, судами и передозировками и т.д. И жертв в этой войне с собственными гражданами не меньше, чем на Филиппинах. Например, в России за год от последствий, связанных с употреблением наркотиков, умирает больше людей, чем за всю историю афганской войны.
Я не умаляю ни в коем случае значимости каждой национальной сети или форума, и сама являюсь членом Форума ЛУН России. Но для того, чтобы была полная картина происходящего, и мы могли четче представлять свои возможности, нужна региональная сеть. Здесь я не вижу, о чем можно дискутировать. Для меня это очевидная вещь. Возможно, через 10 лет будет другая структура сообщества на глобальном уровне, кто знает. Пока же мы говорим о том, что сейчас может наиболее эффективно работать. И это ЕСЛУН.
Какие перед ЕСЛУН стоят не внутренние, а уже внешние задачи и цели? За что сеть будет биться в следующем году?
Эти цели и задачи прописаны у нас в миссии, и они не меняются. По-прежнему это вопросы, которые связаны с правами людей, употребляющих наркотики. Не просто какие-то абстрактные права, а наши права как сообщества и как людей. Признание за нами вообще права быть теми, кто мы есть. Все жизненные ситуации и положение людей в странах закручено вокруг этого – будь то дискриминация при приеме на работу, отказ в помощи в травмпункте или десять лет тюрьмы за траву у дома. Все укладывается сюда. И поэтому, чем бы мы не занимались, мы идем в направлении защиты своих прав.
Мне очень нравится название правозащитной организации «Хьюман Райтс Вотч», или «Стражи прав человека». И, по сути, наша сеть - это страж прав людей, употребляющих наркотики, в нашем регионе.
Да, конечно, сеть и есть этот страж. И другого такого нет. Только люди из сообщества как никто другой заинтересованы в защите своих прав, так как это связано с вопросами их здоровья, жизни и свободы. Мне, как координатору ЕСЛУН, необходимо постоянное прикосновение к реальности, чтобы держать и прощупывать этот пульс жизни в каждой стране и в регионе в целом, и быть таким стражем. Собственно, не только я, мы все эти стражи и есть.
Какие гранты в будущем году будет реализовывать сеть? На какой ресурс может рассчитывать ЕСЛУН и его члены?
ЕСЛУН силами активистов написал в течение года несколько проектов. Три из них были написаны в Фонд Роберта Карра в составе трех консорциумов - с INPUD, с IDPC и с European Prison Litigation Network. Хорошая новость в том, что все три заявки получили одобрение, но с предложением урезать бюджет в среднем на 30%.
Заявка в составе INPUD для нас стратегически самая важная, так как направлена на институциональное развитие ЕСЛУН. Нигде в другом месте мы не найдем финансирования на это. Именно там заложены ставки и на инфоменеджера, и на мобилизатора сообщества и т.д. В заявку в составе консорциума с IDPC у нас заложены стажировки по реформе наркополитики. Бюджет небольшой, но содержание очень интересное. И, наконец, заявка с European Prison Litigation Network – это работа в пенитенциарной системе в нескольких странах нашего региона.
Плохая новость в том, что в последний момент Фонд Роберта Карра принял решение, что любая организация может получить финансирование не более, чем по двум заявкам. А это значит, что от одной из заявок ЕСЛУН придется отказаться или изменить условия ее реализации. Понимая наше положение, партнеры ЕСЛУН в лице INPUD и IDPC начали переговоры с Фондом Роберта Карра. В частности, IDPC предложили фонду вывести нас из официальных партнеров в их заявке с сохранением активностей, но в качестве поддержки от самих IDPC. Заявка переформирована. Шансы на то, что фонд пойдет навстречу, есть. И, я думаю, что они хорошие. Так что ждем.
После решения этого вопроса начнется этап подписания договоров, перечисление денег и т.д. Надеюсь, к этому времени мы уже будем зарегистрированы и сможем принять все деньги на свой счет. Более того, будем развиваться и пополнять его, потому что наличие пропускаемых за год денег через него - это тоже для многих доноров показатель состоятельности и стабильности сети. И нам нужно нарабатывать этот ресурс тоже.
«МЫ МОЖЕМ НИКУДА НЕ ЕЗДИТЬ И СИДЕТЬ НА ПЕЧИ»
В каких международных событиях ты, как координатор ЕСЛУН, будешь в следующем году участвовать? Можешь рассказать?
Главное событие – это, конечно, Международная конференция по снижению вреда в Португалии. Из традиционного – весеннее заседание Комиссии ООН по наркотическим средствам, CND. По этим и остальным мероприятиям очень многое зависит от того, найдет ЕСЛУН деньги для участия в них или нет.
Часто слышу такое мнение – «Зачем нам ездить туда, если нас это напрямую не касается». И, в целом, я понимаю, что за этим стоит, так как деньги тратятся огромные, а результаты - очень сомнительные.
Не соглашусь. Поездки на международной встрече - одно из основных условий для развития ЕСЛУН как партнеров и как части единого мирового пространства по борьбе за права людей, употребляющих наркотики. Это вещи, которые тебе дают информацию, старт, развитие иногда на годы вперед. Ты проводишь за 3-4 дня миллион переговоров и стремительно обрастаешь профессиональными связями. Например, ситуация с Андреем Яровым получила после нашей поездки на 4 Европейскую конференцию по снижению вреда дополнительные варианты поддержки. Конечно же, мы можем никуда не ездить и сидеть на печи, мотивируя это экономией средств. Но, боюсь, уровень нашего активизма и знаний таким образом будет долго оставаться на местечковом уровне.
Помимо координаторства ты еще являешься альтернатом Антона Басенко, делегата от ЕСЛУН в INPUD. Что ты делаешь в этом плане?
Это очень важная позиция и работа для меня. Она только начинается. И, кстати, для Антона и для меня она полностью волонтерская. По сути, это представление нашего региона и основных вопросов и проблем на международном уровне. Правление обсуждает, какие вызовы стоят перед нашим сообществом, и как можно на них ответить.
Раз мы перешли на уровень международной наркополитики, как ты считаешь, что будет происходить в наших странах в ближайшее время в этом направлении? Учитывая, что Глобальный фонд уходит практически из всех стран нашего региона, а в геополитике лидерство здесь прочно занимает Россия, которая однозначно выступает за еще большее ужесточение и так репрессивной наркополитики?
Мы живем в таком мире, что сегодня мы предполагаем какие-то вещи, а завтра на утро ситуация резко меняется и идет совсем в другом направлении. Поэтому моя позиция заключается в том, чтобы не столько думать, что будет завтрашним утром, хотя это и стратегически важно, а жить в тех условиях, которые есть у нас сейчас. Это означает - делать максимум усилий, чтобы сохранить те человеческие ресурсы, которыми мы сегодня обладаем. Потому что в любых условиях люди — это главная ценность. Это как раз к вопросу о создании системы безопасности.
А что будет с сетью в ближайшем будущем, ты это можешь сказать?
Это мне ближе и понятнее. Во всем мире сейчас происходит процесс объединения людей в группы и сообщества, которые таким образом пытаются противостоять государственным репрессивным и насильственным процессам. Поэтому все больше людей, употребляющих наркотики, будут приходить в национальные и региональные сети, в том числе и в ЕСЛУН, чтобы получить правдивую информацию, чувство свободы и поддержку равных. Особенность нашего региона в том, что поскольку сервисы окончательно закрываются из-за ухода Глобального фонда, а государство их поддерживать отказывается, люди, употребляющие наркотики, сгруппируются вокруг темы прав человека. Права человека – это все, что у нас остается, когда мы лишены всего. И опираясь на свой опыт, сейчас я понимаю, что на данном этапе нам больше не на кого рассчитывать. Что вот сейчас и начинается настоящий активизм.
У тебя есть какой-то идеальный образ сети, который ты видишь глазами программного координатора?
Это сеть людей, открытых, осознанных и настроенных очень френдли друг к другу. Тепло и поддержка – это самое главное для меня в любом деле. При этих условиях можно достать такие качества и силы и поднять человека на такие высоты, что потом еще долго можно будет удивляться и своей смелости, и своей глубинной красоте. Для этого мы и боремся за свою свободу. И за свои права!
Текст: Александр Левин
