Наш Сайт использует cookie-файлы. Это позволяет обеспечивать удобный просмотр нашего Сайта, а также даёт возможность улучшать его. Для того чтобы продолжить работу с Сайтом, Вам необходимо принять использование cookie-файлов.
В 2017 году Евразийская сеть людей, употребляющих наркотики, (ЕСЛУН) при технической поддержке Евразийской сети снижения вреда (ЕССВ, теперь ЕАСВ) и финансовой поддержке Международной сети людей, употребляющих наркотики, (ИНПУД) в рамках программы «Восполняя пробелы» (Bridging the Gaps) предоставила финансовую помощь членам сети, инициативным группам ЛУН и самоорганизациям ЛУН для реализации небольших проектов. Основная цель данного конкурса - расширение возможностей членов ЕСЛУН и внесение своего вклада в достижение стратегических целей сети с помощью небольших грантов. Мы поговорили с Аленой Асаевой, координатором программы мини-грантов в ЕСЛУН, о том, как в этом году проходит конкурс.
Пробники для активистов
-Ален, расскажи, пожалуйста, что такое программа малых грантов?
-Правильнее их называть мини-гранты...
-Почему? Мини-гранты и малые гранты – это синонимичные понятия, мне кажется.
-Не совсем. Это программа именно мини-грантов – потому что по смыслу это точнее. Когда заходишь в парфюмерный магазин, там всегда есть такие пробники духов. Их можно попробовать и понять, подходит тебе этот запах или нет. Вот мини-гранты – это такие пробники для наших активистов. Деньги, которые в рамках этой инициативы выдаются, действительно, совсем небольшие. Это та минимальная сумма, которая нужна, чтобы сделать что-то небольшое, но значимое. Понятно, не изменить на эти деньги наркополитику в стране, а выполнить какую-то небольшую задачу, без которой эта наркополитика в дальнейшем не поменяется.
-Ну, и если деньги пропадут вместе с активистами, то не так жалко.
-С одной стороны, да. Но с другой – такого еще не было. Ведь в рамках мини-грантов мы финансируем ту деятельность людей, употребляющих наркотики, которой они и так занимаются. Люди делают то, что для них важно, то, что изменяет их жизнь к лучшему, а это очень крутая мотивация. Поэтому поставленные задачи в рамках присланных заявок практически всегда выполнялись. Да, они могли меняться, но незначительно. И потом я почему-то уверена, что те люди, которые участвуют в конкурсе, делают это не ради того, чтобы исчезнуть с деньгами, не отчитавшись, а чтобы сделать нашу жизнь чуточку лучше. Они и так работают по выбранным направлениям, а мини-гранты ЕСЛУН позволяют им улучшить эту работу.
-Давно программа мини-грантов существует? И, главное, зачем?
-Впервые она стартовала в 2015 году, по крайней мере в ЕСЛУН. Ее цель – поддержать те инициативы ЛУН ВЕЦА, которые по каким-то причинам не были поддержаны финансово из других источников, но, по мнению ЛУН, очень важны. Также особое внимание мы уделяем новым инициативным группам, потому как одна из новых целей ЕСЛУН – развитие национальных команд и сетей. В этом плане необходимо дать попробовать себя новым людям в каком-то важном и конкретном деле, чтобы они поняли, готовы они идти дальше по пути активизма и ставить себе уже более глобальные задачи или еще нет.
-И важно тут еще просто познакомиться.
-Конечно, узнать о деятельности небольших групп ЛУН в разных странах и городах, чьи представители входят в ЕСЛУН.
-Понятно. Есть какие-то критерии и принципы, кому выдаются мини-гранты?
-Прежде всего, мини-гранты выделяются людям, употребляющим наркотики, которые являются членами ЕСЛУН. То есть при всех равных еслуновцы в приоритете. Мини-грант может получить любой член ЕСЛУН, принявший участие в конкурсе. Конкурс организует координатор, он разрабатывает документы, пишет объявление, формирует конкурсную комиссию. Конечно, все это согласуется с Координационным Советом сети. Потом координатор проводит оценку и выбор победителей, после чего объявляет результаты конкурса всем членам сети. То есть все по-взрослому, хотя есть и определенные нюансы.
-Что ты имеешь в виду?
-Отличительной особенностью конкурса мини-грантов является то, что для участия в нем не требуется заполнения большого объема документов. Это связано с тем, чтобы как можно больше облегчить доступность и снизить пороговость для участников конкурса, которые пока не являются «большими» игроками и имеют недостаточный опыт подачи соответствующих заявок. Так, в этом году для участия в конкурсе необходимо заполнить простую заявку, выбрав соответствующую форму - индивидуальную или для инициативных групп и самоорганизаций, в которой присутствуют: информация об участнике или инициативной группе; описание ситуации, требующей участия; описание проекта с целями, задачами, мероприятиями, ожидаемыми результатами; описание бюджета проекта. И все!
-А со сроками выполнения что?
- Минимальный срок реализации проекта – 1,5 месяца, максимальный – 2,5 месяца. Но если говорить о реальных сроках, то, конечно, не все зависит от нас... Зато небольшие гранты позволяют минимизировать бюрократические процедуры. Например, в рамках этой программы у нас есть несколько индивидуальных грантов на 1000 евро. Договор по ним заключается с координатором проекта. Это позволяет упростить финансовую отчетность и предоставлять только содержательные отчеты.
-Кто финансирует программу малых грантов?
-Уже на протяжении нескольких лет ИНПУД ежегодно предоставляет финансирование для ЕСЛУН в размере 15 000 евро в рамках гранта Bridging The Gaps. Распоряжается этими деньгами Координационный совет ЕСЛУН. То есть от его решения зависит, будет ли в новом году финансироваться программа мини-грантов или эти деньги будут потрачены на что-то другое. В этом году КС проголосовал в пользу мини-грантов.
-Ты сказала, что программа мини-грантов уже проводилась. Есть какие-то у нее результаты?
-Смотри, в этом году программа проводится второй раз. Об ее успехе в сообществе можно судить по количеству заявок. Сейчас их было подано 26 штук. При этом мы всегда стараемся профинансировать как можно больше заявок. Хотя, наверное, со временем этот подход придется поменять или искать где-то ооооочень много денег на так называемые низовые инициативы.
-Сложная задача. Но, мне кажется, что это и не совсем правильно, потому что все-таки цель ЕСЛУН не обеспечивать деньгами всех ЛУН в регионе для необходимой деятельности. Мы не финансовые агенты на проценте. Хотя это тоже важно.
-Тут нет однозначного ответа. И потом, мы сейчас немного теоретизируем и, по большому счету, делим шкуру не убитого медведя. Пока у нас есть немного денег от ИНПУД, из которых мы и финансируем эти инициативы. Если же по сути вопроса, то все-таки я считаю, что наша сеть создана для работы на региональном уровне, и тут очень хорошо помогают вот такие мини-гранты. Мало того, что сами заявки показывают те проблемы и пробелы, которые нуждаются во внимании, но и в процессе работы по грантам получается выявить общие проблемы и объединить их в важные для нас, ЛУН, направления. Говоря же про важность этой программы, хочу процитировать одного из ее участников: «Благодаря ЕСЛУН и мини-грантам появилась наша инициативная группа. И в этот раз мы реально «закопались» в делах по 228-ой статье, и не видели просвета. Доверие и поддержка со стороны сети придали нам сил».
2017 лет употребления наркотиков от рождества Христова
-Хорошо, что, судя по заявкам, самое важное сейчас в регионе? Какие проблемы, правовые барьеры?
-Опыт проведения программы мини-грантов показывает, что важнее всего – это защита прав ЛУН, обеспечение и расширение доступа к лечению. При этом не важно какому - будь то АРВ, ОЗТ или просто посещение терапевта. Также мы понимаем, что главные наши проблемы кроются в криминализации веществ. Они возникают из-за узаконенных репрессий в отношении людей, употребляющих наркотики. Вот эти правовые барьеры и необходимо систематизировать и преодолевать. Во многих странах нашего региона барьеры примерно одинаковые, так как они все являются наследием СССР. Из этого общего знаменателя возникают производные на местах, и тут как раз важна роль активистов.
-В чем особенность программы малых грантов в 2017 году?
-Прежде всего, в увеличении общей суммы грантов и самих мини-грантов. Если в 2015 году самый маленьких мини-грант равнялся 300 евро, то в этом году минимальная сумма финансирования проектов составила 1000 евро. Еще одна особенность, нам удалось договориться с нашим финансовым агентом, чтобы были предоставлены индивидуальные гранты для инициатив лидеров из разных стран. Кроме того, по решению Координационного совета ЕСЛУН для упрощения процедуры и снижения порога получения финансирования на инициативы ЛУН в этом году дополнительно обеспечена возможность получения индивидуальных грантов на личный счет.
-Мини-гранты, конечно, не региональный грант Глобального фонда, но все же 15 000 евро - это не маленькие деньги. И тут важно, кто отбирает заявки, какая процедура, насколько все «прозрачно». Именно от этого зависит успех или провал той или иной грантовой программы.
-Выбирают победителей наши эксперты, кто имеет опыт оценки заявок и реализации проектов. Обычно конкурсную комиссию мы формируем по принципу добровольности после объявления в рассылке ЕСЛУН о ее наборе. Но перед этим КС определяет критерии экспертов. Как правило, требуется обозначить опыт в реализации проектов, опыт оценки заявок и чтобы человек не участвовал в данном конкурсе. Конечно, и такие критерии не позволяют полностью исключить конфликт интересов. Для этого у нас есть форма, спасибо ЕАСВ, конфликта интересов и соблюдения конфиденциальности. После того, как люди заявляют о своей готовности оценивать заявки, КС уже выбирает экспертов путем простого онлайн-голосования.
-Ты координатор всего процесса в ЕСЛУН?
-Да, для конкурсной комиссии я пишу техническое задание, делаю форму оценки, критерии выбора. После проведения оценки мы собираемся на скайпе и обсуждаем необходимость одобрения той или иной заявки. Как правило, я прошу участников конкурсной комиссии написать комментарии. Не все, правда, их пишут, но так как этот труд не оплачивается, то требовать странно, по крайней мере для меня. Наличие или отсутствие комментарии – это личная ответственность эксперта, его профессионализм что ли... И отношение к заявителям и коллегам. После окончательного выбора заявок, если нет вопросов у комиссии, я публикую список победителей в рассылке ЕСЛУН и информирую победителей.
26 еслуновских комиссаров
-Твои впечатленья от конкурса в этом году? Сложно ли было все это организовать, мотивировать людей участвовать?
-Особо мотивировать не пришлось. В этом году, как я уже сказала, было подано очень много заявок - 26 из 8 стран региона. Приятно осознавать, что конкурс пользуется успехом. Среди заявителей в этом году были как новые инициативные группы и лидеры, так и те, кто уже работал в 2015 году. Многие из тех, кто в 2015 году получил мини-гранты для создания инициативной группы, сегодня уже вовсю защищают права ЛУН в судах в качестве общественных защитников. Я считаю, это очень хороший результат. ЕСЛУН дает стимул, поддержку и доверие, благодаря которым люди обретают второе дыхание.
-Я слышал мнение, что если бы тема конкурса была сформулирована четче, то заявок было бы меньше, и за неделю не набралось бы и пяти.
-Скорее всего, это говорит тот, кто не прошел отбор, поэтому теперь пытается его обесценить. Но, я считаю, что мы достаточно четко сформулировали запрос – «В рамках стратегии ЕСЛУН», и люди выбирали наиболее актуальные для них темы.
-Можешь озвучить эти темы?
-Темы такие. Прям по порядку. Защита прав ЛУН и реформа законодательств. Развитие потенциала местных сообществ ЛУН. Преодоление стигмы и дискриминации ЛУН. Доступ к лекарственным средствам и медицинским услугам для ЛУН.
-Странно, что нет отдельно какого-то гендерного направления, так популярного еще несколько лет назад.
-Ты прав. Гендерное направление не было заявлено отдельным направлением, поскольку проблемы женщин, употребляющих наркотики, совпадали со всеми вышеперечисленными темами.
-Возвращаясь к конкурсу. 26 заявок – это очень много. Это и хорошо, конечно, но и очевидной становится проблема выбора.
-Выбор был очень сложный, так как подано было 26 заявок на общую сумму 52 387 евро, а бюджет мини-грантов составлял всего 11 600 евро. Но, тем не менее, эксперты конкурсной комиссии справились и выбрали победителей конкурса, оценивая заявки по бальной системе.
- Вы же общались, обсуждали. Что было главное при выборе?
-Все было «главное». Оценивали реальную пользу для сообщества в месте реализации гранта, наличие финансирования в регионах и странах в принципе. Также учитывалась география. Важно было поддержать заявки из разных стран, но большое внимание уделялось и качеству. К сожалению, многие заявки не прошли в силу ограниченности финансирования. Но, по мнению экспертов, они были сильными, и мы очень сожалеем, что многие из них не получили финансирование.
Старикам тут не место
-Давай про победителей поговорим. Можешь в двух словах описать эти заявки.
-Я опять же сделаю уточнение. Я бы не использовала слово «победители». По моему мнению, все, кто подал заявки на конкурс мини-грантов – уже победители, поскольку нашли в себе силы и смелость предложить какие-то реальные действия для адвокации прав ЛУН на местах. А мы же знаем про репрессивную наркополитику и отношение политических систем к потребителям наркотиков. При этом самый главный наш враг – это не государство, не полиция и т.д., а мы сами! Наш внутренний страх быть теми, кто мы есть, и защищать свое право на это. Вот 26 заявок, которые мы получили в этом году и за которыми стоят реальные люди – все они победители, потому что смогли преодолеть свой страх. А дальше уже, в принципе, детали – кто получил деньги, кто не получил. Не это главное.
-Ок, как тогда назовем тех, кто получил деньги?
-Заявки, которые набрали большее количество балов у отборочной комиссии. В результате проведенного конкурса всего было выбрано 8 заявок: 4 от инициативных групп и 4 индивидуальных.
-Давай списком их озвучим. Название проекта, кто реализует, страна, город, краткое описание и цели проекта.
-Хорошо. Начну с групповых заявок. Первый грант - «За право на жизнь», реализуется инициативной группой «Вторая жизнь», Украина, Запорожье. Основная цель: повышение потенциала ЛУН Запорожья, Бердянска и Мелитополя; повышение уровня информированности полицейских Запорожской области о работе с людьми, употребляющими наркотики. В задачи проекта вошли мероприятия по информированию полицейских об особенностях работы с ЛУН, повышение правой грамотности ЛУН и подписание меморандума между НКО и госструктурами Запорожской области о сотрудничестве на благо ЛУН.
-Первый, получается, направлен на работу с полицией.
-Да. Второй групповой грант - «Повышение уровня правосознания сообщества ЛЖН (люди, живущие с наркозависимостью) и защита прав ЛЖН в Харьковском регионе». Реализуется инициативной группой «Афина». Тоже Украина, только город Харьков. Основная цель: повышение правовой грамотности ЛУН путем оказания правовой помощи, информирования о правах, формирование активной позиции по защите и восстановлению прав ЛУН, а также формирование понимания общественностью необходимости соблюдения прав, свобод и законных интересов ЛУН. В задачи проекта входит анкетирование ЛУН с целью выявления случаев нарушения прав ЛУН в медучреждениях и поиск путей профилактики таких нарушений. Повышение правовой грамотности ЛУН на информационном занятии с участием специалиста-правозащитника.
-Тут все понятно – права человека в сообществе и в обществе.
-Дальше. Третий групповой грант «Становление: от отдельных ЖУН (женщины, употребляющие наркотики) к инициативной группе «Фемина»». Его реализует самоорганизация Фонд поддержки «РИГРА», Литва, Каунас. Основная цель: повышение потенциала ЖУН Каунаса через мобилизацию сообщества и формирование женской инициативной группы. В задачи входит выявление потребностей ЖУН через проведение фокус-группы, повышение потенциала с помощью дискуссионных групп, кружков по обучению плетению бисером. Как итог - повышение самооценки ЖУН и образование инициативной группы ЖУН.
-Как раз гендерная направленность.
-И, наконец, последний групповой грант – это «Фиксация нарушений прав ЛУН». Реализует самоорганизация «Центр развития и социальной помощи населению ОО «Мой дом», Казахстан, город Темиртау. Основная цель: внедрение механизма контроля за действиями полиции при задержании ЛУН, проведение мониторинга нарушений норм процессуального права полицейскими при задержании ЛУН, участие инициативной группы ЛУН в разработке городской программы «Полиция и общество вместе». В задачи проекта входит видео-фиксация нарушений прав ЛУН в проводимых сотрудниками полиции рейдах, повышение правовой грамотности ЛУН путем консультирования и помощи в защите своих прав. Систематизация нарушения прав ЛУН для дальнейшей работы с сотрудниками полиции по предотвращению таких нарушений. Планируется создание видеоролика по результатам работы проекта.
-Если бы я подавал эту заявку, я бы назвал ее «Полиция, общество и ЛУН вместе». Вообще, интересная тема. Напоминает мне работу, которую проводит «Белый шум» в Грузии по контролю действий полиции - с документированием, видео-фиксацией и т.д. Давай теперь к индивидуальным заявкам перейдем.
-Так, первый индивидуальный грант называется «Налоксон». Реализует его Вячеслав Матюшкин, Россия, Москва. У проекта несколько основных целей. Во-первых, привлечение внимания к необходимости свободного доступа людей, употребляющих опиоидные наркотики к препарату «Налоксон», а также к проблеме сохранения их здоровья. Во-вторых, привлечение внимания и организация и проведение ряда мероприятий с участие ЛУН, направленных на мотивацию Минздрава РФ и компании, производящей препарат «Налоксон» к необходимости обеспечения безрецептурного доступа препарата. В-третьих, мобилизация ЕСЛУН для проведения подобных кампаний в других странах путем координации разработки и создания шаблона обращения в министерства здравоохранения других стран.
-Особенно доступность налоксона актуальна в связи с появлением на рынке фентанила и карфентанила.
-Да, бодяжный героин больше не актуален. Синтетика сейчас задает тон на рынке, поэтому как никогда доступность налоксона прямо пропорциональна количеству спасенных жизней. Еще важно, что этот проект решает региональную проблему с доступом к налоксону. Точнее, предлагает модель адвокации, которую можно использовать на местах в любой точке ВЕЦА.
-В США проблема передозировок от синтетических опиоидов анонсируется на уровне государственной проблемы. Наш регион тоже эта волна уже накрывает, поэтому ждем результатов этого проекта.
-Так, идем дальше. Индивидуальный грант «Оказание помощи ЛУН г. Екатеринбурга в устранении правовых и дискриминационных барьеров», Иван Жаворонков, Россия, Екатеринбург. Основная цель проекта: содействие ЛУН в получении правовой, психологической и наркологической помощи. Важным этапом в достижении цели будет устранение правовых и дискриминационных барьеров, расширение возможностей ЛУН по защите своих прав путем информирования и представления интересов ЛУН в судах. Особое внимание будет уделено ЛУН, находящимся под следствием по инкриминируемой им статье 228 УК РФ, и оказание помощи в виде общественного защитника (ч.2 ст. 49 УКП РФ). Также будет создан список правовых барьеров, с которыми сталкиваются ЛУН.
-Отличная заявка. Особенно учитывая, что треть заключенных в России проходят по этой самой статье. Я, может, не объективен, но, мне кажется, что в России как раз сейчас самая ужасная ситуация в регионе в плане проводимой нарколитики.
-Соглашусь. Может, и не самая жесткая, но в числе лидеров точно. Кстати, третья индивидуальная заявка тоже из России - «Преодоление правовых барьеров для достижения низкопорогового доступа к эффективным услугам лечения и реабилитации наркозависимых, ориентированным на потребности ЛУН, в случае замены уголовного и административного наказания лечением по приговору суда в РФ». Реализует его Ира Теплинская, Россия, Калининград. Основной целью проекта является: выявление барьеров, препятствующих эффективному доступу к комплексу услуг лечения наркозависимости по приговору суда, и сбор лучших судебных практик. Планируются публикации в сетевых СМИ.
-И четвертая заявка?
-Это индивидуальный грант «Рассвет», Наталья Сидоренко, Россия – Узбекистан, Томск – Ташкент. Основная целью проекта: повышение потенциала ЖУН Узбекистана через мобилизацию наркозависимых женщин и выявление нужд и потребностей для улучшения их качества жизни.
-Хорошо, тогда ждем завершения проектов и результатов.
-Да, работа идет. Мы постоянно со всеми на связи - проводим скайп-встречи, делимся новостями, оказываем экспертную помощь. И обязательно после окончания проектной деятельности расскажем всем, что получилось.
В августе этого года в рамках движения «С улицы в правительство» была запущена программа «Силами равных - 7». Ее целью стало объединение инициативных групп, которые в странах ВЕЦА активно работают по реформированию наркополитики, и адвокация ее изменений на уровне страны. В результате конкурса малых грантов техническую помощь, обучение, мониторинг и финансирование в сумме 4 000 долларов получили 5 организаций из Молдовы, Грузии, Беларуси, Кыргызстана и Литвы. Мы расскажем о каждом проекте и деятельности, которая реализуется в рамках этой программы. Сегодня третий из них – инициативная группа «Молодые люди, употребляющие наркотики, Литва». Мы поговорили с Морганой Даниэле, одной из лидеров этой инициативной группы, и попросили ее рассказать о центральной адвокационной цели проекта – изменении наркополитики Литвы в сторону гуманизации.
Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда
-Моргана, если честно, мне довольно странно начинать этот разговор, в котором мы будем обсуждать действия вашей организации по изменению наркополитики Литвы в сторону гуманизации. Мне всегда казалось, что репрессии, криминализация, нарушения прав потребителей наркотиков – это то, что происходит за границами Европейского Союза, в восточном направлении. И правовое поле западных стран по умолчанию исключает все эти вещи, в том числе и в Литве. Расскажи, пожалуйста, что происходит у вас сейчас с наркополитикой, почему ваша инициативная группа подала заявку для участия в этом грантовом конкурсе?
-Это не совсем правильное и корректное заключение. Наркополитики западных стран достаточно разные. Просто на слуху Голландия, Португалия, Чехия, и по этой причине многим часто кажется, что так происходит во всех странах Евросоюза. К сожалению, это далеко не так, и не всегда законы в отношении наркотиков в Европейском Союзе отличаются либеральным и не репрессивным подходом. Но есть одно важное и существенно отличие наркополитик западных стран – почти все они двигаются в сторону от наказания к здравоохранению и снижению вреда. Где-то быстрее, где-то совсем медленно, но это движение происходит. Оно однонаправленное, и нет вариантов разворота в обратную сторону.
Что касается Литвы, у нас произошла как раз достаточная странная «неевропейская» история. Так, с начала 2017 года в стране изменилось законодательство, и было полностью криминализировано хранение всех видов наркотиков, вне зависимости от их количества. То есть человек, у которого находят любое вещество любого веса, теперь однозначно подвергается уголовному преследованию. Ему грозит от 2 до 8 лет лишения свободы.
-А до этого как было?
-До этого было выборочно. Санкции за хранение предусматривались и в уголовном кодексе и в административном. Смотрели по ситуации, и все зависело от того, какое количество, что за человек, сколько ему лет. То есть много факторов играли роль в выборе наказания. Если это был молодой парень, который попался первый раз, то, как правило, использовали административный кодекс и ему выписывали штраф. Если находили большое количество вещества и были другие обстоятельства – повторное задержание или что-то еще, то применяли уже уголовный кодекс. С этого года эта выборочная система перестала работать, и административный кодекс при обнаружении любого количества наркотических веществ больше не используется. Только уголовный!
-Вы пытались проанализировать, понять, узнать, что произошло? Почему наркополитика благополучной европейской страны так резко поменяла свой курс в негативную сторону?
-Точной информации у меня нет, поэтому я не даю сто процентов, но я слышала, что это произошло, скорее, случайно. Причина в том, что наши организации, которые работали по гранту Глобального фонда, начали говорить, что выборочная система наказания не эффективна. Не хорошо в одной и той же ситуации иметь возможность применять и административный и уголовный кодексы. В этом случае остается очень много места для интерпретаций - решает не закон, а полицейские и судьи.
-То есть все зависит от их настроения.
-Не все, но многое. И так быть не должно. Я понимаю, что хотели сделать как лучше, но в итоге, к сожалению, стало значительно хуже. Потому что на стадии обсуждений в этот процесс включились какие-то заинтересованные стороны, и, воспользовавшись этой ситуацией, все повернули в обратную сторону. Их позиция была такой - хорошо, мы не будем использовать два кодекса, будем использовать только один. Но не административный, как предлагаете вы, а уголовный.
-Настоящий наркополитический детектив.
-Я не уверена, что было именно так. Возможно, какие-то консервативные силы, назовем их так, потрогали этот вопрос, но никто этим всерьез не заинтересовался и не обратил на это внимания. А как там пошло дальше, в переговорах - почему не было громких сигналов, что все идет не в ту сторону, почему ЕССВ не подключила сообщество и другие силы, я не знаю.
Вне закона
-Скажи, вообще употребление наркотиков является для Литвы проблемой?
- В Евросоюзе мы остаемся страной, в которой до сих пор олдскульный инъекционный способ употребления очень распространен. Если смотреть по сравнению с европейскими странами, то да, Литва и Латвия по многим кейсам ВИЧ в результате инъекционного пути передачи и по передозировкам занимают лидирующие позиции. А в целом, что касается вообще уровня употребления наркотиков, очевидной такой проблемы нет. Здесь мы попадаем в середину статистики Евросоюза.
-По инъекционным наркотикам, у вас синтетика сейчас, фентанил?
-Он приходит понемногу, но пока это не страновая проблема. В том смысле, что он есть на рынке, но не так еще распространен, как, допустим, в Эстонии.
-То есть героин в основном на рынке?
-Да.
-В Эстонии, как я понимаю, инъекционные наркотики – это в основном проблема русскоязычного населения, которое составляет довольно большой процент населения. Но в Литве же нет такой ситуации. Это практически моноэтническая страна. Среди какой группы тогда преобладает инъекционное потребление? Не национальной, а социальной, возможно?
-Как раз в Литве та же проблема, что и в Эстонии, но не в таком масштабе. Большой процент инъекционного потребления присутствует опять же среди русскоязычного населения. И эта группа является проблемной в этом плане. Например, в стране есть по большей части русскоязычный город Висагинас, где раньше была атомная станция.Там высокий процент инъекционного употребления наркотиков, при этом в городе нет ни одной программы ОЗТ. Мы много раз вели переговоры, чтобы они там открылись, но муниципалитет города не разрешает и не пускает их в Висагинас. Они говорят – пускай потребители едут к вам в Вильнюс. Но никто не едет, потому что это далеко.
-Там вообще никакого сервиса нет?
-В городе только Красный крест, кажется, раздает шприцы, и все. Так и живем.
-Уже видны последствия изменений государственной наркополитики?
-Да, конечно. С начала этого года в судах было открыто огромное количество уголовных дел по этим статьям. Для Литвы очень много. Уже в апреле было 300, а сейчас, наверное, больше 800 таких дел.
-Реально людей сажают в тюрьму или дают условные сроки?
-Как бы да, дают условные сроки. Хотя бы из молодых ребят ни одного не посадили. С другой стороны, вот, например, дали одному подростку два года условно за совсем маленькое количество травы. При этом ему присудили распространение, потому что он передал косяк однокласснице. Сейчас в литовском законодательстве в принципе отсутствуют разъяснения таких понятий как «наркотики» или «дилер». И даже тот человек, который, предположим, забил косяк или предложил друзьям немножко марихуаны будет считаться таким же распространителем, как и тот, кто занимается нелегальным наркотическим бизнесом.
-И получается, если этот парень пойдет на работу устраиваться, он должен писать, что имеет судимость по тяжелой статье. То есть клеймо на всю жизнь за один косяк марихуаны.
-Да, и мы говорим везде об этом. В рамках этого проекта мы обсудили и собрали все негативные последствия, которые сегодня несет криминализация потребителей. Невозможность устроиться на хорошую работу – только один из них. Так, многие международные компании просят предоставить документ об отсутствии судимости. Если судимость есть, на работу не берут. И это во многих компаниях в Европе. Получается, что выбор ограничен, а о карьере можно забыть.
-В зависимости от того, с чем тебя поймали – героин или марихуана, это влияет на тяжесть наказания? Или это исключительно вопрос количества?
-Это еще одна проблема, что закон не делает разницы между, условно, марихуаной и героином. Не пытается увидеть разницы между человеком, который курит марихуану по пятницам на вечеринках, и потребителем инъекционных наркотиков на ежедневной системе. Если бы применялся дифференцированный подход, то сразу стало бы понятно, что наказание либо вообще абсурдно, как в первом случае, либо абсолютно не работает, как во втором. Потребителя марихуаны нужно просто отпустить, а потребителю героина – предложить лечение, психологическую и социальную поддержку. А так да, есть только таблица по количествам, которая указывает на тяжесть преступления, но, как и во многих странах, они очень низкие .
-А употребление у вас как-то наказывается сейчас или изменения только хранения коснулись? То есть, если я иду, у меня ничего нет, но я под кайфом, и тут меня останавливает полиция.
- Да, за наркотическое опьянение существуют административные наказания, но они не очень распространены. Если только в цыганском таборе, а так в городе сильно не отлавливают. Если у тебя ничего нет, то бояться особо не стоит. Но если есть, то это надо быстро съесть. Или употребить, если успеешь.
-Или скинуть... Ты сказала, цыганский табор. Много лет назад я туда ездил на мобильном пункте обмена шприцев с ребятами из вильнюсского проекта снижения вреда. Чтобы проехать туда, нужно было пройти полицейский кордон. Когда мы приехали на место, к автобусу вышло не меньше пятидесяти человек, и потом еще подходили и подходили люди. Табор все так же существует на окраине Вильнюса и там так же продают и употребляют?
-Да, конечно, но он стал значительно меньше, убрали дома некоторые. Многие жители табора переехали в город, но все равно там еще есть какие-то точки.
-Ты же общаешься с потребителями наркотиков. Что ты видишь - в повседневной жизни чувствуется, что поменялась система, что на них больше стало оказываться давления, начались репрессии?
-Да, сейчас много проходит полицейских рейдов в клубах, чего раньше никогда не было. То есть молодежь тоже попала под прицел. Собственно, у нас и возникла идея вписаться в этот проект, чтобы брать проблемы молодых людей, употребляющих наркотики, и как-то их решать на личном уровне и, как следствие, на государственном. Ведь под пресс нового законодательства попадают не только инъекционные потребители, но и все остальные.
Выбирай жизнь, выбирай будущее
-Можешь рассказать про вашу инициативную группу «Молодые люди, употребляющие наркотики» – кто вы, откуда?
-Идея объединиться была давно, потому что мы часто обсуждали, что молодые люди часто экспериментируют с наркотиками, и им часто нужна помощь и поддержка.
- Мы – это ты и твои друзья?
-Да, сначала это была я и несколько моих молодых коллег. Мы все работаем в центре зависимостей Вильнюса. У нас в городе два года проходил День конопли, и мы подумали, что нужно найти этих людей, организаторов, и поговорить с ними. Может, они заинтересуются более общими вопросами наркополитики, а не только легализацией марихуаны. Так мы и поступили, и к нам присоединилось несколько людей оттуда.
-Не все? Вам не удалось договориться и объединиться?
-Да, не все активисты этого движения, потому что есть все-таки у нас с ними разное видение цели и задач, что нужно делать и как менять наркополитику Литвы. И это не только легализация травы. Мы начали действовать в более широком спектре. Например, запустили инициативы по психоделикам. То есть мы поехали на музыкальный фестиваль и занимались там снижением вреда. Наш сервис был – психологическая помощь, когда люди не могут справиться с влиянием галлюциногенов.
-Выводили людей из бэд трипов?
-Да, да. Мы это делали впервые в прошлом году как небольшая инициативная группа. В этом году нас уже было больше. Мы поехали большой командой, к нам подключились другие активисты. То есть мы нашли ребят, которые интересуются вопросами психоделиков, еще кто-то присоединился. Это были маленькие группы молодых ребят, которые не занимались пока активно какой-то деятельностью, но общались в рамках какой-то темы, связанной с наркотиками. Кроме психологической поддержки, на фестивале мы договорились с организаторами, нам дали время, и мы провели дискуссию по вопросам наркополитики и тому, как это касается молодых людей. Говорили о том, что сейчас происходит в Литве, вот эта вся криминализация. Что она особенно сильно касается молодежи, и нам нужно прервать молчание, потому что уже прошел фактически целый год, а ничего не происходит. Все занимаются своими делами, но это губительно для всех нас.
-Ты лидер этой группы?
-Я бы сказала, что у нас три лидера. То есть, просто более активных людей, и мы распределяем между собой обязанности.
-Какая главная цель вашей инициативной группы?
-Мы ставим главной задачей декриминализацию всех наркотиков в Литве. Не только марихуаны, а вообще всех. Но знаешь, это такая глобальная цель, а занимаемся мы тем, что пытаемся прервать молчание по этой проблеме в обществе. Суды идут десятками, но вокруг тишина. Мы говорим об этой проблеме с другими молодыми людьми – организовываем встречи на фестивалях, в наших барах.
-Можешь про бары рассказать поподробнее, что это за формат?
-Мы сначала договариваемся с собственниками баров, которых мы лично знаем. Это бары, куда мы сами ходим и где тусуются наши друзья. Там встречаемся с ними, проводим дискуссии, доносим наши идеи. Мы решили, что будем вести именно такую работу, пока наша целевая группа не станет достаточно информирована о том, что происходит. Потому что организовать какой-то протест или акцию очень сложно. Я имею в виду, хорошую акцию, чтобы люди реально на нее пришли. Не для галочки попозировать и для фото в отчете.
-Думаешь, если сейчас попробовать организовать такую акцию, никто не придет?
-Уверена, что да. Потому что это вопрос такой, не очень популярный. И те люди, которые страдают, чаще всего думают, что им не следует нигде светиться и себя показывать. Лучше остаться дома и грустить.
-Кстати, хороший инструмент мобилизации – это социальные сети. Фейсбук, например.
-Это мы тоже делали. У нас есть группа в Фейсбуке. Мы написали там три блок-поста за время этого проекта. Как раз по вопросам молодежи, декриминализации и доступа налоксона. Много людей его посмотрели, читали. Мы еще сделали он-лайн акцию. Правда не в этом проекте. Это было в Международный день повышения осведомленности о передозировке. Мы тогда отправили постеры в наше Министерство здравоохранения. Типа «Министр, дай налоксон».
-Ты все время говоришь, что вы инициативная группа, и избегаешь слова «организация».
-Потому что мы не зарегистрированы юридически. Мы до сих пор работаем как инициативная группа. Во время реализации этого проекта планировали зарегистрироваться, но пока этого не сделали. Пока наш финансовый агент – группа активистов по легализации конопли. Вот у них уже есть своя организация.
-Я был недавно в Грузии, там движение «Белый шум», о которым ты, наверняка, слышала. Они принципиально не регистрируются, оставаясь такой горизонтальной группой.
-Ну, видишь, мы немножко другого менталитета. У нас люди больше любят структурированные движения.
-Да, кстати, важная тема про менталитет. Как ты думаешь, обычные люди поддерживают ужесточение наркополитики в стране?
-Я думаю, что это никому не интересно. То есть следят за этим только те, кого это касается напрямую, то есть сами потребители наркотиков.
-То есть людям все равно?
-Да, это не является для них каким-то важным вопросом. Если речь идет о цыганском таборе, то для них это однозначно зло. Отношение очень плохое. Но это немного другая история, замешанная на стереотипах, давней истории существования табора, шумихи вокруг него, которую СМИ раздувают. А так их проблема наркотиков не касается, и слава богу.
- Я думаю, одна из задач в области реформирования наркополитики, конечно – это работа и с общественным мнением. Это ведь избиратели, и они выбирают ту власть, которая потом принимает репрессивные законы. Я, конечно, имею в виду цивилизованные страны, как Литва, где выборы не бутафория, и они что-то решают.
-Да, конечно, но для этого нужно время, а у нас его, получается, совсем нет. Новая судебная машина работает без остановки и права на отсрочку приговора по этим статьям.
Улицы – это вены городов
-Как вы в таком случае думаете изменить наркополитику страны в короткие сроки? Что вы делаете сейчас для этого, кроме того что распространяете свои идеи в барах и на фестивалях?
-В Литве власть очень не любит шум. То есть большие акции, которые мы планируем когда-то провести. В нашей стране люди редко выходят на улицы, они редко стоят под окнами административных зданий, поэтому такие акции имеют очень большое влияние на власть. То есть они все будет делать, чтобы убрать тебя с улицы, чтобы ты не шумел и не привлекал внимание к какой-либо проблеме.
-Не, ну ты же имеешь право выходить?
-Да, имеешь, но при этом, как только ты выходишь и выводишь людей под какой-нибудь идеей, власть сразу идет на компромисс.
-Чего они боятся? Что вы привлечете внимание общества, об этом сразу станут говорить СМИ и их потом не изберут? В чем страх власти таких действий?
-Не совсем, все сложнее. Дело в том, что многие вещи, которые происходят у нас с наркополитикой, идут в разрез с планами и идеологией Евросоюза в этой области. И когда мы говорим, что у нас нет метадона в тюрьмах, то мы получаем от Евросоюза за это штрафы. То есть власть не беспокоится, что метадона нет. Она волнуется, что люди узнают, что из их налогов платятся штрафы за то, что государство что-то не делает. Поэтому власти не выгодно, когда проблема озвучивается, и это привлекает к ней внимание европейского правительства и общества.
-То есть, чтобы как-то повлиять на власть в вопросе либерализации наркополитики, вы планируете проведение такой акции?
-Пока мы думаем, что нужно провести много работы перед тем, как сделать акцию. Потому что мы хотим, чтобы она была эффективной. Поэтому главной идеей нашего проекта было то, что сначала мы проводим широкую мобилизацию людей. Мы распространяем идеи, и в конце делаем акцию. Но по тому, как мы видим ситуацию сейчас, пока до этого далеко. Этот проект слишком маленький и слишком короткий, чтобы успеть реально мобилизовать народ и распространить наши идеи. Поэтому пока, к сожалению, нам пришлось отказаться от идеи проведения акции, но это не отменяет того, что мы продолжаем работать с распространением наших идей и мобилизацией наших сторонников.
-Хорошо, сколько должно прийти на акцию людей, чтобы власть поменяла свое мнение по какому-то вопросу?
-Для Литвы это небольшое количество. Наверное, тысяча человек.
-А такой опыт есть в Литве? Может, партии какие-то собирают по тысяче человек?
-Нет, как правило, в Литве это десять человек с плакатами. По любым поводам.
-Даже какие-нибудь кандидаты в президенты не собирают тысячу?
-Тоже нет. Что у нас собирает большое количество людей, так это гей-парады. И на этом примере как раз видно большое изменение общественного мнения, которое стало итогом многочисленных дискуссий и мобилизации сторонников права быть самим собой. На первый гей-парад вышло очень мало людей, было много агрессии, полиции и так далее, а последний парад – это вообще уже европейский уровень. Все спокойно, красиво и массово. Еще конопляные марши собирают сторонников – примерно 500 человек. Для Литвы это довольно много, и означает, что в плане декриминализации и легализации марихуаны уже что-то происходит, в обществе есть реакция. Хотя марши проводятся всего два года.
-Вы ищете каких-то дружественных вам журналистов или людей во власти? Депутатов, чиновников в правительстве? Есть же такие, и вы, наверняка, их знаете. Это тоже своего рода мобилизация.
-Мы работаем с несколькими парламентариями, которые этим занимаются. Они приходят на конопляные марши, занимаются этими вопросами и поддерживают наше мнение. Мы с ними на связи. Их немного, двое-трое, но пока этого достаточно.
-В заключении разговора можешь рассказать какую-нибудь самую тебе запомнившуюся встречу или разговор в рамках вашего проекта?
- В Международный день осведомленности о передозировке мы собрали несколько активистов. И так как я работаю в центре зависимостей, то мы подключили к этому и наших пациентов. Мы стояли под окнами центра и разрисовали тротуары, что не совсем легально в Литве, датами жизни и смерти молодых людей, умерших от передозировки. И в конце нашей акции, неожиданно для всех нас, через час нас пригласили в Министерство здравоохранения. И у нас там прошел небольшой круглый стол с чиновниками. Это вот к вопросу о том, что власти будут делать все, чтобы убрать тебя с улицы, чтобы ты не привлек внимания журналистов и общества. Они, конечно, этого боялись, когда увидели весь этот расписанный тротуар. Потому что это были не просто плакаты. Мы уйдем, а это все останется и будет свидетельствовать о проблеме несколько дней, пока не смоется. То есть акция имела быстрый эффект - что мы сделали и что случилось потом. Этот опыт дает нам уверенность и надежду, что у нас все получится!
В августе этого года в рамках движения «С улицы в правительство» была запущена программа «Силами равных - 7». Ее целью стало объединение инициативных групп, которые в странах ВЕЦА активно работают по реформированию наркополитики, и адвокация ее изменений на уровне страны. В результате конкурса малых грантов техническую помощь, обучение, мониторинг и финансирование в сумме 4 000 долларов получили 5 организаций из Молдовы, Грузии, Беларуси, Кыргызстана и Литвы. Мы расскажем о каждом проекте и деятельности, которая реализуется в рамках этой программы. Сегодня второй из них – Объединение юридических лиц «Ассоциация Сеть снижения вреда» (ОЮЛ АССВ), Кыргызстан. Мы поговорили с Сергеем Бессоновым, исполнительным директором ОЮЛ АССВ, и попросили его рассказать о центральной адвокационной цели проекта – изменение законодательства Кыргызстана по наркотикам в сторону гуманизации.
Хотели как лучше, а получилось как всегда
-Сереж, расскажи, пожалуйста, что сейчас происходит с наркополитикой в Кыргызстане?
-Если быть объективным, то Кыргызстан имеет довольно-таки либеральные законы по наркотикам и старается двигаться в направлении их большей гуманизации. По крайней мере, власть это декларирует. Другая история – это уже то, что происходит в действительности, как применяются эти законы на практике. То есть у нас очень многие отмечают, что законы хорошие, прогрессивные, но на практике это не работает или работает с большими проблемами.
-Давай с хорошего, в чем прогрессивность ваших законов?
-Первая гуманизация закона по наркотикам прошла у нас в 2007 году. Тогда как раз была придумана и введена в практику сетка для размеров веществ – небольшие, крупные, особо крупные. Размеры должны были рассчитываться по чистому весу. Но были проблемы с техническим оснащением МВД. Закон по размерам приняли, а у нас на тот момент на всю страну был только один аппарат, который определял чистоту наркотика. Поэтому стало понятно, что МВД не справится с экспертизой той кучи дел, которые через них проходят. Там бы они месяцами в очереди стояли. И тогда рабочая группа ввела понятие – суточная доза, что стало определенным прорывом в либерализации нашего законодательства. То есть суточная доза героина, допустим, до грамма, но с примесями. Поймали, нашли у тебя вещество, взвесили, и отсюда пляшут. Ничего дополнительно проверять не надо. Сейчас таких аппаратов уже четыре в стране. В принципе, можно оперативно проводить эти экспертизы. Вот как раз сейчас задумываются о том, чтобы вернуться опять к проверке на процент чистого вещества.
-Героин до грамма суточная норма? Серьезно? В Португалии, на которую сейчас все в нашем регионе стараются равняться, суточная норма 0,1 грамма. В большинстве стран Европы вообще такого понятия нет. А по другим наркотикам какие размеры?
-Героин – грамм, гашиш – три грамма, марихуана – двадцать грамм...
-Можно сказать, революционная реформа прошла у вас в 2007 году.
-Пока в законе фигурирует вещество с примесями. Закон действует тот же самый, 2007 года. Но сейчас готовится полная правовая реформа в стране, и в вопросе о наркотиках в том числе. Например, принят Кодекс о проступках, появится институт пробации. То есть нас ждет много всего интересного и нового.
-Это все уже принято или пока еще находится в процессе подготовки?
-Новые законы и кодексы вступят в силу с 1 января 2019 года. Но они уже подписаны в начале этого года. Сейчас идет процесс доработки. Они разосланы по всем министерствам и ведомствам, чтобы эти структуры составили рабочий план и дорожную карту. То есть, как они будут применять это все на практике.
-Так а в чем смысл новой наркореформы, если старый закон, мягко говоря, не плохой?
-Вот теперь давай поговорим про плохое в законе 2007 года. В новом законе есть две вещи, которые имеют положительный эффект по сравнению со старым. Во-первых, если ты сейчас, допустим, попадаешь за наркотики, и у тебя небольшие размеры, то это административная ответственность. За употребление, кстати, у нас нет вообще никакой ответственности, если ты только не за рулем и за исключением еще нескольких особых случаев. Но если тебя в течение года три раза ловят с небольшим размером, то уже наступает уголовная ответственность. А ты же понимаешь, три раза за год при желании можно за три дня поймать.
-А в конце года два ареста сгорают?
-Да, сгорают. Но вот в новом Кодексе о проступках этого уже нет. То есть ты можешь бесконечное количество раз в течение года попадаться милиции с небольшим размером, и уголовная ответственность для тебя не наступит. И второй важный момент – эти административные аресты не будут считаться за судимость, как сейчас.
-Что еще не работает в законе, который действует сейчас?
-Например, в нем прописана альтернатива в виде реабилитации. Хорошая вещь, но опять же проблема в том, что в стране нет ни одной государственной реабилитации! Частные есть, но они довольно дорогие. И их эффективность никто не проверяет, никто за ними не смотрит. В итоге получается, что ты платишь штрафы, и еще у тебя в обязательном порядке альтернатива в виде неэффективного реабилитационного центра, где ты тоже оставляешь деньги. Получается, что на человека ложится двойная нагрузка - штраф плюс вот эта реабилитация. Он отваливает за все это кучу денег и опять сидит со своими проблемами, ждет следующего ареста.
Реформы вслепую
-В принятии новых кодексов, положений и законов какая роль у сообщества? Или это внутренняя политическая история? То есть вы на это как-то влияли, участвовали в разработке, или это правительство в соответствии со своими прагматичными целями все меняет?
-Тот закон, который в 2007 году менялся, там была ситуация лучше. В рабочей группе по его разработке участвовало сообщество. И, как раз, благодаря сообществу появились суточные дозы. А в этот раз мы до последнего момента даже не знали, что ведется такая работа. Я недавно случайно нашел проект Кодекса о проступках и думал, что есть рабочая группа, поскольку остается еще полтора года до его вступления в силу. Но мы столкнулись с тем, что никакой рабочей группы нет, и процесс уже закрыт.
-То есть правительство втихаря все сделало?
-Да, это сделано все втихаря. Три человека разрабатывали этот закон, юристы правительства. Это университетские люди - декан и еще кто-то. Мы пытались найти корни всего этого, и выяснилось, что на какой-то первой установочной встрече вроде бы и присутствовало гражданское общество. Тогда мы посмотрели по именам, но мы их не знаем. По итогу эти три правительственных юриста написали всю правовую базу, и президент в начале года подписал все бумаги.
-С другой стороны, это хороший знак, что и правительство, и президент заинтересованы в реформе наркополитики. Потому что обычная история совсем другая – все положительные изменения пробивает общественный сектор, а правительственные структуры жестко против. И чаще всего они выступают за репрессии и ужесточение существующих законов.
-В целом, да. И тут я замечу, что сейчас у нас идет реформа не только наркополитики, но всего уголовного кодекса, всей правовой системы. Это, по сути, большая реформа, направленная на гуманизацию закона. И наркотики сидят в ней как часть. Но проблема в том, все это делается на каком-то теоритическом, кабинетном уровне, выглядит идеально и красиво, но к реальности имеет слабую привязку.
-Это у вас новое правительство молодое какое-то пришло? Обычно идеализм – черта именно молодых, когда кажется, что жизнь можно изменить, просто щелкнув пальцами.
-Если хочешь про политическую ситуацию поговорить, то да, но начало эту реформу это еще старое правительство. Недавно премьер-министр этого правительства подал в отставку, потому что является кандидатом в президенты. По законодательству, он не может одновременно с этим занимать государственный пост. Он снялся, и вместо него назначили исполняющим обязанности мужчину, которому 39 лет.
-Для политика, а тем более для премьер-министра азиатской страны, совсем незначительный возраст.
-Для нашего правительства это первый раз, чтобы пришел такой молодой человек. После этого он сразу начал заводить в правительство своих людей. Например, вице-премьером сделал главу Национального банка, которому 38 лет. Этот глава Нацбанка, кстати, навел шороху в начале лета. Он давал пресс-конференцию по какому-то случаю и сказал: «Вы не знаете, как развить такой регион, как Иссык-Куль? Тут нужны нестандартные решения. Надо легализовать марихуану на Иссык-Куле, и тогда все сразу наладится – и туристы будут, и деньги сразу туда придут».
-Хорошие ребята у вас у власти. А в чем ты видишь основные проблемы нового закона? Что в нем не так, если все так круто идет? Ну, кроме того, что вас не позвали принять участие в его разработке.
-Скажу сначала по поводу того, что нас не позвали в рабочую группу. Проблема в том, что сейчас вклиниться в этот Кодекс о проступках и другие законодательные инициативы уже очень сложно, практически невозможно. Если раньше это была хоть какая-то рабочая группа, и в рамках ее можно было еще что-то вносить, то сейчас все это нужно делать уже через депутатов. Депутаты должны сначала инициировать обсуждение этого вопроса, а мы, со своей стороны - сразу предложить готовые варианты: почему, что и как нужно менять. То есть это такой рутинный процесс внесения поправок в уже утвержденный закон. С другой стороны, у нас грядут президентские выборы. Потом определится новое правительство, и затем, после нового года будет тот момент, небольшое временное окошко, когда можно будет все это сделать.
Теперь по поводу проблем с новым законом - тут опять наступает наша практика, реальная уличная ситуация, которую мы знаем и видим. Эти горе-юристы, не знаю, как их еще назвать, они, конечно, наделали «сильных» дел. Первый момент, по нынешнему законодательству сейчас у нас штрафы – это практически единственная альтернатива тюремному заключению. И они у нас штампуются так: 99 процентов штрафов - это 20 000 сомов, или примерно 250 евро. Это сейчас. В новом же Кодексе о проступках есть категории – штраф первой категории и штраф второй категории. Если человек попадает с небольшим количеством, штраф будет уже от 500 до 700 евро на усмотрение судьи. То есть в новом законе минималка удваивается и составит 40 000 сомов.
-А какая сейчас практика выплаты штрафов по 250 евро?
-Хороший вопрос. Я недавно посадил в офисе пацанов, 10 человек, спрашиваю – у кого из вас есть штрафы. 6 человек сказали, что у них есть. Потом говорю, кто выплатил - один выплатил. Пять не выплатили. Не смогли найти 20 000 сомов. Из них сейчас кто-то бегает, кто-то часть только смог отдать. Но итог какой – что из шести человек, которые сидели со мной, только один выплатил положенную сумму.
Так, а теперь минимальный штраф будет 40000 сомов. Давать будут на его погашение три месяца. Еще назначат реабилитацию, теперь она будет с согласия клиента, но все равно за его счет. В итоге получается, что тебе дали 40 000 штрафа, три месяца, чтобы его раскидать, и параллельно еще нагрузили курсом лечения. Если ты за эти три месяца не отдаешь 40 000, то сумма автоматические удваивается. А это уже 80 000, то есть ровно 1000 евро. На оплату этого штрафа уже дается только месяц. Логика где? Ты не смог за три месяца раскидать 40 000, а за месяц должен найти 80 000? Дальше идем, если ты за месяц не раскидываешь эти 80 000, то начинает работать 351 статья нового УК – 2,5 года лишения свободы. Все, финал.
-Все-таки уголовка присутствует. Такая условная декриминализиция получается.
-Именно. Если ты не можешь выплатить штраф – основной вид наказания, то в оконцовке тебя все равно сажают.
-Хоть штраф после этого сгорает или так и висит на тебе до освобождения?
-Вот, это второй момент. Если ты сел по проступкам, то он сгорает. Уголовное наказание перекрывает штраф и закрывает денежное наказание. Смотрим дальше – большие и крупные размеры наркотиков сидят уже в уголовном кодексе. Не в Кодексе о проступках, где определяется ответственность за разовые дозы, а в уголовном. Так, если у тебя находят, допустим, больше грамма героина – это уже крупный размер, но и его ты можешь раскидать штрафом. Штраф в этом случае идет от 3200 до 4000 евро. Если ты не можешь погасить этот штраф, то тебе заменяют его лишением свободы третьей категории – от 2,5 до 5 лет, а штраф снижают в половину. То есть ты уезжаешь на зону с долгом больше 1000 евро. Я смотрел статистику, сейчас в среднем по таким статьям у нас уходит в зону от 1000 до 1200 человек в год. Это показатель трех последних лет.
Система живет своей жизнью
-Это кто три раза за год попадает?
-Нет, я вообще про лишение свободы по статьям о наркотиках говорю. И тут можно стать свидетелем огромного количества чудес и превращений. Каким-то странным образом, если ты статистику смотришь до 2007 года, то тогда потребители садились за чеки в 0,3 и 0,4 грамма героина. Как только новый закон о разовых дозах в один грамм вошел в силу, смотрим количества наркотиков и видим, что всех резко начинают принимать с весами 1,1 и 1,2 грамма героина.
-То есть досыпают или подкидывают?
-Да, да. А зачем им париться? Зачем два раза ловить по административке, отпускать и ждать третьего раза, чтобы закрыть? У нас же сейчас суточная доза, чистое вещество не определяют. Когда, допустим, что-то не так идет или ментам не удается договориться, потребителю можно даже не героин, а полтаблетки анальгина растолочь, досыпать, и все. И он уже идет по делу с количеством 1,2 грамма. Я обычно ментам говорю, подождите, у нас же героин продают граммами, то есть, судя по логике, человек зашел, купил, вышел, его хлопнули, а у него 1,2 грамма.
-Может, праздник у барыги, сыпет бонусы наркоманам в честь дня рождения или победы в городском шахматном турнире.
-Такой бонус от барыги, типа, да. То есть хлопать должны либо с одним, либо с двумя граммами. А по делам проходит 1,1 или 1,2. Вот мы и смотрим на практическую сторону новых законов и видим, что будет на самом деле. Эти законы – удобный инструмент для оперов. Это как ГАИ. Все же знают, что они взятки берут. Ну и чего, никто ничего поделать не может. Здесь будет то же самое. Ты попал к операм, тебе грозит штраф 500 евро. Ты говоришь - я лучше государству отдам. А они – эй, сука, сейчас у тебя 1,2 грамма станет. И это будет уже не 500 евро, а 2000. Как ты думаешь, согласится с этим предложением потребитель наркотиков или будет и дальше проявлять принципиальность?
-То есть до государства деньги все равно не дойдут?
-Конечно. У кого деньги есть, они все будут раскидывать операм. А у кого денег нет, они все в зону попадут. И получается, что вот этот новый закон во имя гуманизации, как обозначена его цель на бумаге, по-нашему, по-восточному превратится просто в еще большую криминализацию потребителей. В тюрьме окажутся все – кто не выплатил штраф, кому чуть подбросили...
-Ну, то есть твой прогноз, что новый закон сделает ситуацию только хуже?
-Сделает хуже однозначно. Потому что мы сейчас смотрим на практику 20 000 сомов штрафа, когда из шести человек выплачивает только один. То есть 80 процентов идут мимо. Вскоре этот штраф удвоится, а то и в четыре раза станет больше. Людей, способных оплатить его, станет еще меньше. В итоге подавляющее большинство попадет в зону.
-Подожди, ну тогда в чем смысл этих реформ, если станет только хуже?
-Мне кажется, разработчики так не думали далеко. Я кому не рассказываю сейчас об этом, все на меня смотрят удивленно – ты, наверное, закон неправильно смотрел. Я только на это и надеюсь, что чего-то не понимаю. Но я тогда не знаю, куда спрятали все эти хорошие вещи, о которых они говорят. Более того, я узнал, что изначально базовый штраф был больше 1000 евро, но его благоразумно снизили до 500. При этом расчеты этих цифр нигде не представлены, то есть, фактически, они взяты с потолка.
Запрыгнуть в уходящий поезд
-Вы можете что-то сделать в этой ситуации?
-Важно, что у нас тут есть союзники, такие как Государственная служба исполнения наказания (ГСИН) и Министерство финансов. У ГСИН главная задача – снизить тюремное население. У Минфина – снизить нагрузку на бюджет. Если им показать, что этот закон не будет способствовать ни в коей мере их целям, а наоборот – увеличит и нагрузку на бюджет, и тюремное население, то можно выступать с ними единым фронтом. При этом нам нужна визуализация последствий для представления этим потенциальным союзникам. Так, мы должны посчитать, сколько затрат приносит один человек по делу о наркотиках сейчас, и как это увеличится после вступления закона в силу – какая будет нагрузка на бюджет и на систему ФСИН. Но не просто, когда потребитель сидит, а включая следствие и все остальные расходы.
Так что, с одной стороны, процесс закрыт. С другой, есть окно возможностей, о котором я говорил, и тут главное не прозевать. Почему не прозевать - потому что я вот хожу на разные встречи, вижу представителей местного Фонда Сороса, UNODC, и, оказывается, они наблюдали процесс разработки новых законов с самого начала. У них у всех было отмечено в рабочих планах – внести это, внести то. Допустим, Фонд Сороса хотел убрать положение – два раза ловят, на третий - уголовная ответственность – да, это внесли, а на сумму штрафов никто из них не посмотрел. И никто из них не проанализировал, каким образом это скажется на ситуации в будущем. Поэтому, я думаю, что именно сейчас, если грамотно и с разных сторон показать, что новые законы приведут к таким ощутимым негативным последствиям, и учитывая, что есть в запасе еще больше года, возможно реально изменить ситуацию к лучшему.
-А почему такая странная история, что закон приняли, а начинает действовать он только через два года?
-Они прогнозировали такие большие сроки, потому что это не просто поправки к уже существующей законодательной базе. Они понимают, что меняется вся система, и министерствам, а вовлечены все в этот процесс, потребуется время на адаптацию и внедрение. Я, кстати, тоже думал, раз до запуска еще год-полтора - у нас куча времени, и сейчас только начальный этап. А нет, мы когда вошли в это все, то поняли, что этап уже средний как минимум, даже ближе к финалу.
-На что вы сейчас хотите направить усилия?
-Первый момент. Нам уже объяснили, что мы вряд ли сможем как-то поменять тарифы и суммы штрафов. Но точно мы можем поменять местами категории штрафов. То есть, если мы сможем поменять при назначении наказания штраф второй категории на штраф первой категории, он станет практически в два раза меньше. Второй момент – нельзя одинаково судить потребителей гашиша, например, и потребителей героина. Понятно, что в законе это все не предусмотришь и не пропишешь. Это трудно сделать. Но, тем не менее, нужен механизм, который бы определял разницу между теми, кто нюхает героин полгода, кто только попробовал и кто 15 лет системно колется. Это же разные люди с разными потребностями. Тут нужен дифференцированный подход. А закон это не предусматривает, он это не видит. Третий момент - в законе должны быть возможности для большего спектра альтернатив административному и уголовному наказанию. Та же реабилитация или альтернативы в виде исправительных работ каких-нибудь, где человек может отработать свои штрафы. Систему пробации мы хотим как можно больше приблизить к Комиссии по разубеждению в португальской модели наркополитики. Потому что у нее будут такие же функции – социальная поддержка, реинтеграция, перенаправления и так далее. И четвертый момент – мы хотим, чтобы штрафы, которые будут взыматься с потребителей, пошли на создание системы лечения, раз государство у нас не хочет вкладываться в это. Тут важно показать, что у потребителей не будет возможности платить частным реабилитациям, а исполнять условие прохождения лечения им все равно придется. Люди же никуда не денутся, и их придется все равно лечить.
-Вы что-то уже делаете из этого списка?
-У нашей организации есть два дружественных депутата. Так что мы можем сами провести инициирование обсуждения этого вопроса. Депутаты покажут, что новый Кодекс о проступках и уголовный кодекс на практике не сработают. Но раскритиковать и показать – это хорошо, мы это сделаем. Однако нам будет нужно сразу внести реальные рабочие предложения, то есть, как мы хотим, чтобы было. Вот здесь нам нужно досконально знать португальскую модель наркополитики. Потому что, зная ее, мы можем адаптировать ее под нашу действительность и представить как образец, уже доказавший свою эффективность. По системе пробации особенно. Посмотреть, какие схожие части есть, показать, провести сравнение. Поэтому в ближайшее время мы едем в Португалию изучать опыт на месте. И после возвращения займемся ее адаптацией.
Дальше, сейчас наши уличные юристы быстро собирают кейсы с описанием тех случаев, когда людям присудили штрафы. Мы хотим показать на примерах, что вот 20 человек, кто получил штрафы, но из них, допустим, только два человека смогли все выплатить. То есть, какая сейчас действующая ситуация, какие негативные последствия существуют, связанные с ней. Как они действуют на семью, как они отражаются на обществе. Мы еще свяжем такие моменты, когда людям, которые получили штрафы, дали три месяца, и когда подходил этот срок, они стояли перед выбором – или идти в зону, или что-то украсть, чтобы продать и погасить штраф. И это просто потому, что других вариантов у людей нет. Притом что у них отсутствуют документы, нет работы, проблемы со здоровьем и инфекционные заболевания.
Мы покажем применение новых законов именно через такие случаи, которые искать даже не нужно, достаточно выйти на улицу. Сейчас мы продумываем схему, как лучше сделать, чтобы она была визуально наглядна. Человека ловят за наркотики, когда он не причинил никакого вреда никому, кроме самого себе, а его нагружают такими деньгами, что в итоге через три месяца он вынужден совершить более тяжкое преступление. И вынуждает его к этому закон! Это действующие 20 000 сомов, не говоря про то, когда эти штрафы вырастут в разы.
-Какой у вас настрой?
-Тут зависит от многих факторов. Если бы все это стало какой-то общей центральной идеей многих союзников, я бы мог быть намного более уверен. Пока же приходится действовать на ощупь. Сейчас я вижу только, как это все разрастается, ширится недовольство, критика. С одной стороны, ситуация запущенная, с другой - я знаю много заинтересованных людей, и если их получится привлечь, если мы получим их поддержку, у нас много шансов сделать эти законы действительно гуманными по отношению к потребителям наркотиков.
Представляем вам взгляд со стороны глазами представителей сообщества в лице информационного канала DUNews, на эти пять очень разных городов. У них уже сейчас есть чему поучиться, а предлагаемый нами формат - исследования с помощью видео - дает вам прекрасную возможность увидеть городскую ситуацию и целиком, и в деталях.
Смотрите, наслаждайтесь и не забывайте использовать интересные и полезные решения, увиденные в этом фильме, в своей работе.
Встречайте нашу первую городскую историю - город Бэлць, Республика Молдова.
Рассказ о работе программ снижения вреда, об НПО и о государственных медицинских структурах, работающих в поле ТБ и ВИЧ продолжается. На этот раз речь пойдет о Софии.
Как иностранцу в Болгарии получить АРВ-терапию? Что происходит с проектами снижения вреда после сокращения финансирования со стороны Глобального фонда? Как здесь работают государственные и частные программы заместительной терапии и в чем их основное отличие? Ответы на эти и многие другие вопросы в нашем новом видео.
Проект ВЕЦА СИТИ - это пять городов региона (Алматы, Бэлць (Бельцы), Одесса, София и Тбилиси), объединенных рамками регионального проекта Альянса общественного здоровья и партнеров, при поддержке Глобального фонда. Цель проекта - остановить СПИД и туберкулез на территории этих городов. С помощью наших видео-исследований мы будем внимательно наблюдать за тем, что станет для них отправной точкой – чем города сильны уже сейчас - и как проект изменит услуги для групп риска через, скажем, три года.
Этот фильм - взгляд со стороны глазами представителей сообщества в лице независимого канала DUNews.
Смотрите, наслаждайтесь и не забывайте использовать интересные и полезные решения, увиденные в этом фильме, в своей работе.
Эпидемии ВИЧ-инфекции и туберкулеза урбанизированы, и от того, насколько хорошо организованы программы в ответ на эпидемии в городах, часто зависит успех борьбы с эпидемией в целом, в масштабе страны или региона. Пять городов - Алматы, Бэлць (Бельцы), Одесса, София и Тбилиси, объединенные рамками регионального проекта Альянса общественного здоровья и партнеров, при поддержке Глобального фонда, взялись остановить СПИД и туберкулез на своей территории.
Мы будем внимательно исследовать этот процесс и наблюдать за тем, что станет для них отправной точкой – чем города сильны уже сейчас, и как проект изменит услуги для групп риска через, скажем, три года. Представляем вам взгляд со стороны глазами представителей сообщества в лице информационного канала DUNews, на эти пять очень разных городов. У них уже сейчас есть чему поучиться, а предлагаемый нами формат - исследования с помощью видео - дает вам прекрасную возможность увидеть городскую ситуацию и целиком, и в деталях. Смотрите, наслаждайтесь и не забывайте использовать интересные и полезные решения, увиденные в этом фильме, в своей работе. Встречайте наш третий фильм по проекту СИТИ, посвященный городу Одессе.
В августе этого года в рамках движения «С улицы в правительство» была запущена программа «Силами равных - 7». Ее целью стало объединение инициативных групп, которые в странах ВЕЦА активно работают по реформированию наркополитики, и адвокация ее изменений на уровне страны. В результате конкурса малых грантов техническую помощь, обучение, мониторинг и финансирование в сумме 4 000 долларов получили 5 организаций из Молдовы, Грузии, Беларуси, Кыргызстана и Литвы. Мы расскажем о каждом проекте и деятельности, которая реализуется в рамках этой программы. Первый из них – Инициативная группа «PULS», Бельцы, Молдова. Мы поговорили с Сергеем Толстолыченко, активистом группы ЛУН в Бельцах, и попросили его рассказать о центральной адвокационной цели проекта – отменить наказание за употребление наркотиков в стране.
Нестоличные реформы
- Сереж, хочу задать тебе вопрос, который давно мне не дает покоя. Я не очень хорошо знаю географию, но точно помню, что Бельцы – не столица Молдовы. Но при этом многие годы все важные процессы в области снижения вреда и реформы наркополитики происходят именно у вас в городе, а не в Кишиневе. Хотя обычно как раз все движения и революции происходят в столицах. И это понятно – наличие основных органов власти, большая плотность населения, возможности реализации идей и т.д. Так почему именно Бельцы, а не Кишинев?
- Ты, кстати, не первый, кто удивляется этому! Не знаю, как в других областях, возможно, в области политики, науки или искусства как раз лидирует Кишинев, но в плане наркотиков и наркополитики Бельцы занимают лидирующую роль не случайно. Вообще, Бельцы – это город, откуда пошло активное употребление наркотиков по всей Молдове. Бельцы являлся одним из самых наркоманских городов, если говорить по-простому. Здесь же была первая вспышка ВИЧ в стране. Соответственно, активизм здесь начался раньше, чем где-либо в Молдове. Кроме того, в плане наркополитики нам удалось не уйти в сторону ВИЧ/СПИДа и ЛЖВ, что сделали многие организации у нас в стране и вообще в регионе ВЕЦА. Мы как придерживались, так и продолжаем держать линию того, что мы ЛУН – люди, употребляющие наркотики. Это наша жизнь. Мы хотим жить безопасно и качественно, поэтому мы это продвигаем на уровне адвокации и конкретных реформ.
- Можешь как-то описать наркополитику, которая сегодня существует в Молдове?
- Я не скажу, что она очень сильно жесткая, но и не либеральная. Такая – средней сложности, средней негативности. Не как в Грузии, но и не как в каких-то европейских странах. Тем не менее, ее все-таки в большей степени можно отнести к репрессивной. Так, например, у нас установлены ничтожные дозы, после которых наступает уголовная ответственность. Так, в России они в разы больше.
- А как ты считаешь, полиция и политики – они склоняются к гуманизации наркополитики и выступают на вашей стороне, или это ваши оппоненты и противники на сегодняшний день?
- Мы с ними работаем, и, конечно, сейчас не 90-е года, если ты понимаешь, о чем я. Но в целом присутствует негативное отношение. Есть те, кто поддерживает нас, но таких союзников пока мало.
- Как-то близость Европы сказывается на тех процессах, которые происходят сегодня в наркополитике страны?
- Да, мы уже получили безвизовый въезд. Процесс евроинтеграции идет. Но в стране существует политическая нестабильность, меняются правительства, коррупция – это все сказывается на невозможности наладить процесс реформ наркополитики, начать серьезный диалог с властью. Начинаешь с одними политиками, а завтра уже приходят другие. И нужно запускать все с начала. С другой стороны, уже сейчас мы можем делать серьезные и ответственные действия самостоятельно, не ориентируясь на власть.
- И вы понимаете, что вы хотите изменить?
- Да, для начала убрать ответственность за употребление. Это наш первый шаг.
Идти прямым путем
- Расскажи про ваш проект, про его главную идею. Как она у вас появилась, что вы собираетесь и уже начали делать?
- Идея томилась уже давно. И главный ее мессадж в том, что нельзя людей наказывать за употребление наркотиков! И что необходимо отменить любое наказание, в Молдове это административный штраф, за то, что, по факту, человек является потребителем наркотиков. Все очень ясно и просто. Еще до начала этого проекта я работал уличным юристом. И я видел все это в действии, как наказывают потребителей наркотиков. И это при том, что ВОЗ ясно говорит - наркозависимость является болезнью, поэтому необходимы другие меры решения этой проблемы.
- Поддержка, а не наказание.
- Конечно. Ситуация с наказанием приводит к тому, что люди страдают. Я сейчас говорю даже не про уголовное преследование, а про административную ответственность, которая кажется чем-то незначительным и допустимым даже для либеральной части нашего общества. Но проблема в том, что большинство потребителей наркотиков являются инвалидами с группами, соответственно они не работают. Однако их наказывают и штрафуют за употребление, чем ставят в безвыходное положение. Власть пытается наказанием изменить этих людей, но тем самым они толкают их на дальнейшие, уже более серьезные преступления. Когда потребитель набирает штрафные долги и не может с ними рассчитаться - что ему остается делать, где достать эти деньги? В страхе, что ему сделают замену наказания и посадят в тюрьму, он вынужденно идет на преступление. Дальше - такие штрафы не дают человеку выехать из страны. Потребителей лишают права на передвижение. Если ему даже подвернулся какой-то заработок в другой стране, то он не может это сделать. И это только часть тех проблем, к которым приводит административная ответственность за употребление.
- Какие ваши действия? Как можно изменить эту ситуацию?
- Столкнувшись с этими негативными последствиями административной ответственности, у меня появилась идея о том, чтобы создать прецедент в Конституционном суде касательно того, что этим нарушается право на здоровье, право на личную жизнь и масса других прав. То есть, по факту, мы хотим отменить наказание за употребление. Это конечная цель. Мы хотим создать прецедент, которого у нас в стране еще не было. Почему бы не попробовать, тем более, это действительно очевидно и не требует больших доказательств.
- Почему вы решили именно пойти в Конституционный суд? Ведь можно зайти через парламент, через МВД...
- Мне все время кажется, что идем дальними путями. У нас это все заваривается на неких площадках, неких встречах каких-то. У нас все настолько усложнено, а в это время страдают и погибают реальные люди. Почему бы не пойти прямым путем? Почему не попытаться создать этот прецедент, и просто потребовать соблюдения своих конституционных прав?
- Эта идея подачи запроса в Конституционный суд уже хорошо себя зарекомендовала в Грузии. Там было принято уже много решений в области наркополитики, которые явно противоречили конституции и которые были отменены.
- Это важный опыт, и, видимо, это то, что лежит сегодня на поверхности. Это настолько очевидно, что репрессивная наркополитика противоречит всем мыслимым правам граждан, что в разных странах она начинает реализовываться независимо друг от друга. Тем более, у нас в стране уже был опыт реализации такого механизма по защите конституционных прав. Не так давно в Молдове была история, когда школьникам приходилось платить за аренду книжек. Был подан запрос в Конституционный суд на несоответствие этой нормы конституционным правам. Суд согласился с аргументами и отменил эту практику. Теперь до 9 класса у нас нет аренды книжек.
- Что значит аренда книжек – то есть школьник...
- То есть школьник приходит в школу в первый класс и должен заплатить определенную сумму для того, чтобы получить школьные учебники. А конституция гарантирует нам бесплатное образование.
- Можешь сказать, какие у вас штрафы сейчас за употребление?
- Ситуация стала в последнее время только хуже. У нас штрафы измеряются в условных единицах, количество которых зависит от конкретной ситуации. И сейчас эта условная единица увеличилась в два раза. Раньше она была 20 лей, сейчас стала 50 лей. Если раньше человек мог получить штраф до 200 лей, то сейчас он получает штраф до 1500 лей.
- А средняя зарплата какая у вас?
- Где-то 2000-3000 лей. Но потребители же в основном не работают, поэтому для них это является заоблачной ношей. Если же человек инвалид, то его пенсия – это 200-300 лей. Ну, пусть будет максимум до 600 лей, если был стаж работы когда-то, но на фоне штрафа в 1500 лей это уже не играет никакого значения. Закономерный вопрос – что ему делать в этой ситуации? Мы готовы биться за то, чтобы Конституционный суд отменил эту меру наказания для потребителей наркотиков.
- То есть вопрос ответственности за хранение наркотиков для личных нужд вы пока не трогаете?
- Да, пока мы хотим разобраться с вопросом ответственности за потребление. Хотя и в вопросе декриминализации работа тоже ведется. Наша организация участвует сейчас в процессе по изменению минимальных доз наркотиков, после которых наступает уголовная ответственность. Но это не в рамках данного проекта.
- Расскажи поподробнее, как вы собираетесь подавать запрос в Конституционный суд?
- Сейчас мы подключили к проекту наши партнерские национальные правозащитные организации – Promo-LEX и ИДОМ. Это необходимо, чтобы они помогли нам грамотно подготовить документы на подачу этого запроса. И нам нужен потребитель, который еще не заплатил этот штраф, от чьего имени, собственно, будет подаваться это запрос в Конституционный суд.
- Вы уже нашли такого человека?
- Пока нет. У нас существует такой закон, согласно которому, если ты в течение трех дней оплачиваешь свой штраф, то ты платишь только половину. И люди, конечно, побаиваются не платить. Ведь не понятно, получится или нет с Конституционным судом, а штраф в два раза больше уже будет, поэтому потребители предпочитают платить. Я недавно получил ответ от адвоката, что если ты платишь, то это фактически является согласием с законом. Соответственно, после этого подавать запрос в Конституционный суд нелогично. Но я не согласен с такой трактовкой. Да, я заплатил эти деньги, но это нарушение моих прав, конституционных прав, в первую очередь. Я заплатил, потому что у меня есть возможность заплатить половину суммы. Но я дальше борюсь и доказываю, что это не является моим фактом согласия с этим дискриминационным законом.
Страх как орудие репрессий
- То есть ваша инициатива в том, что вы хотите найти таких людей, которые получили штрафы, но заплатили половину или не заплатили вообще. И чтобы они написали совместно с юристами запрос в конституционный суд?
- Да, найти такой подходящий случай, и уже начать процесс подачи. Сейчас же мы собираем пока свидетельства таких негативных последствий, которые бы доказывали, что в целом административная ответственность нарушает целый ряд прав и самое главное – противоречит Конституции Республики Молдова. И также, к каким последствиям это все привело, как отразилось на жизни людей. Это как весомый аргумент и доказательство, которое бы подтверждало, что это не единственный такой человек! Таких людей много, очень много. Они ежедневно попадают под этот механизм наказания и сталкиваются вот с такой безвыходной ситуацией.
- Как это вообще в жизни происходит? Ну, вот идет человек, и что, его могут заподозрить в употреблении, а потом сказать – поехали на тест?
- Да, конечно. Даже домой приезжают, из собственной квартиры забирают. Оперативники знают, где живут потребители, и приезжают по адресам – все, попался, поехали. Заодно раскрываемость и план делают, премии и звезды зарабатывают. Я это сам прожил, поэтому знаю прекрасно, как это все происходит.
- А ты можешь отказаться, сказать, что я никуда не поеду?
- Конечно. Но, видишь, большинство ЛУН из-за проблемы незнания своих прав обычно соглашаются. И еще страх! Страх перед оперативниками, что после отказа начнется преследование. Потребитель считает, что если сейчас я откажусь и начну оказывать какое-то сопротивление, пытаться доказывать свои права, то будет еще хуже. В итоге полицейские усложнят мою жизнь в городе, о чем они, собственно, ясно и заявляют как правило. Например, напрямую угрожают: «Слушай, ты чего, мы будем тебя везде тогда забирать». И поэтому люди, активно употребляющие наркотики, соглашаются пройти тест. Кто еще более-менее знает свои права, тот начинает как-то с ними обсуждать, говорить и отстаивать отказ от такой необоснованной сдачи анализов, но это единичные случаи.
- То есть, как я понимаю, в рамках этого проекта вы проводите и информационную работу – рассказываете о правах, которые есть у потребителей наркотиков, в плане прохождения тестов на наркотики?
- Да, конечно, мы такую работу ведем. Мы каждый день дежурим на сайте заместительной терапии, там же работает врач-нарколог, к которому привозят наших ребят. Таким образом, мы сталкиваемся напрямую с сотрудниками полиции. И вот ребят отбиваем у них, по возможности объясняем, как поступать в следующий раз. Есть уже результаты. Некоторые потребители говорят о том, что у них получилось отказаться от тестирования. Кроме того, после таких случаев, когда там мы сталкиваемся лицом к лицу с полицейскими, снижаются их постоянные придирки к этим ребятам.
-После подачи запроса в Конституционный суд, сколько времени он будет рассматриваться?
- Точно не могу сказать – месяц, два, три. Это зависит от многих обстоятельств: насколько Конституционный суд загружен, все пройдет гладко с подачей и т.д. Я судился с полицией по одному административному праву, так это заняло у меня год.
- Как ты считаешь, у вас есть шанс это дело выиграть?
- Я верю, что да. Я настроен на победу. И потом, сейчас Республика Молдова держит курс на евроинтеграцию, мы стремимся в Европу. Это благоприятная обстановка для того, чтобы создать этот прецедент и дальше бороться за наши права. Второй шаг – уже сосредоточиться на вопросе размера доз в таблице наркотических веществ.
- У вас сейчас есть сложности в работе или все идет по плану?
- Все идет так, как мы запланировали.
Сетевое взаимодействие
- Можешь рассказать про регистрацию сети ЛУН Молдовы? Как появилась идея, кто лидер этого процесса? Что сейчас в этом плане происходит?
- Сегодня у нас есть все предпосылки для создания и регистрации сети ЛУН Молдовы. У нас существует около 12 инициативных групп – на севере страны и в центре. Юг у нас чуть-чуть хромает, но, думаю, это временно. Ребята активно участвуют в этой работе. Мы привлекаем их в эти процессы. Сейчас создан орган, куда входят лидеры этих инициативных групп – Консультативный совет лидеров и активистов программ снижения вреда. Что касается лидера процесс – это Виталик Рабинчук. Он координирует всю работу и является ядром всего движения ЛУН.
- Этот Консультативный совет не регистрировался пока никак?
- Нет, пока это такая определенная площадка, в рамках которой встречаются лидеры ЛУН Молдовы и решают наши общие вопросы и проблемы, анализируют и обсуждают различные ситуации. После этого мы поднимаем эти вопросы на другие, более высокие площадки.
- И как раз на этой площадке было решено, что необходимо зарегистрировать сеть ЛУН Молдовы?
- Да, решение было принято, и сейчас идут консультации на местах, в инициативных группах среди потребителей, чтобы учесть их мнение и пожелания, как сеть должна работать. Думаю, в ближайшее время сеть ЛУН Молдовы уже появится в статусе официальной организации.
В 2016 году сеть ЕСЛУН получает финансирование по двум довольно большим проектам:
- «Поддержка усилий гражданского общества в адвокации за критически важные факторы в сфере профилактики ВИЧ среди людей, употребляющих наркотики» (финансирует фонд Роберта Карра);
- «Региональной платформы по вопросам поддержки гражданского общества и сообществ региона ВЕЦА» (финансирует Глобальный фонд по борьбе с туберкулезом, малярией и СПИДом).
В рамках этих проектов в ЕСЛУН появятся сотрудники, которые будут получать зарплату. Этих сотрудников будет семь.
Сотрудники отбираются через открытый конкурс, но мы очень надеемся, что это будут, в первую очередь, члены ЕСЛУН. Только если мы никого не сможем найти среди себя, будем обращаться к более широкой аудитории.
- Программный координатор сети (это я – Мария Тваразде). Слежу за тем, чтобы все, что напланировано, вовремя исполнялось, и чтобы доноры получали свои отчеты, и чтобы все, кому надо, вовремя друг с другом договаривались. Я - поддерживающий член сети. В принятии стратегических решений не участвую.
- Секретарь сети (ведется оценка заявок). Ведет документацию, координирует внутренние встречи и скайпы, помогает координировать работу сети
- Инфоменеджер (Маша Курманаевская). Обеспечивает информационное наполнение рассылки и сайта, "раскручивает" группу в ФБ, следит чтобы информация о проектах регулярно поступала в рассылку, инициирует и фасилитирует дискуссии по значимым вопросам. при необходимости модерирует рассылку.
- Администратор сайта – конкурс будет объявлен на этой неделе. Техническая поддержка сайта
- Коодинатор уличных юристов (Mobilisation and communication coordinator for street lawyers) – конкурс будет объявлен на этой неделе. 11 уличных юристов в этом году будут оказывать правовую поддержку ЛУН в разных странах, и документировать нарушения прав. Затем наиболее распространенные нарушения, наиболее затрудняющие доступ ЛУН к услугам, будем пытаться устранить путем адвокации.
- Коодинатор по адвокации (Programmatic coordinator on community mobilisation for advocacy) – конкурс будет объявлен на этой неделе. Будет разрабатывать стратегии адвокации, следить за их выполнением, строить партнерство с другими сетями в регионе.
- Специалист по мобилизации сообщества – конкурс будет объявлен на этой неделе. Будет искать способы вовлекать членов сети в различные проекты (нашей сети и не только), чтобы они более активно участвовали в деятельности
- Специалист по организационному развитию – конкурс будет объявлен на этой неделе. Будет искать возможности для развития навыков членов сети (участие в тренингах, например), и новые направления деятельности.
Конкурсы на эти позиции будут объявлены уже на следующей неделе. Пожалуйста, не стесняйтесь подавать свои кандидатуры.
С уважением,
Программный координатор ЕСЛУН,
Мария Тварадзе.
Сеть ЕСЛУН создана:
Для таких же, как мы, и тех, кто мог бы действовать вместе с нами.
Для тех, кто враждебен к нам, но по незнанию, а не из принципа.
Для тех, кто связан с наркополитикой и чьи позиции мы хотим изменить.
Copyright сеть "ЕСЛУН". Enpud network 2013-2018 представленных на сайте enpud.org приветствуется. Размещение активной ссылки на сайт enpud.org является обязательным. |
ЕСЛУН |
Группы на FB |